Пятый Аспект. Часть 1
Шрифт:
— Калесгос, ты слишком много времени провел у Трона Королевы, раз забыл, сколько Старейшин насчитывает Синий род, — пошутил Залиарос.
Бесцветный взгляд Аригоса впился в Калесгоса. «Что ему нужно от меня?», — удивился Калесгос.
— Так все же сколько? — твердо повторил вопрос Калесгоса Хранитель Времени.
— Все восемь Старейшин, Вневременный, — растерялся Фреймос.
— Я бывал в библиотеке Даларана, — задумчиво произнес Ноздорму, — и знаком с книгами по истории магии. Так вот там сказано, что голосование нельзя считать действительным,
Сердце Калесгоса вновь забилось чаще, чем положено, а дыхание стало прерывистым. «Что же со мной происходит?», только и промелькнуло в его сознании прежде, чем огненная лава затопила его, снося все на своем пути. Любые чувства, память и воспоминания меркли в его разуме, и только одно-единственное слово, как и цифра восемь в прошлый раз, огненными письменами горело перед помутненным взором.
Азурегос.
Наученный прошлым горьким опытом, Калесгос знал, что не стоит сопротивляться этому чувству.
— Азурегос, — выдохнул посол лазурной стаи, и всепоглощающий жар, как туман на рассвете, стал отступать. — Голосовал ли Азурегос?
— Как это ни прискорбно, Калесгос, но Азурегос давно выжил из ума, — качая головой, ответил Старейшина Залиарос.
Казалось, они даже не замечают его состояния, поглощенные беседой, за которой Калесгос теперь был просто не в состоянии уследить, хотя и принимал в ней участие.
— Старейшина Азурегос находится в здравом уме, — не согласился с ним Аспект Времени. — Другое обстоятельство несколько осложняет его участие в выборах лидера. Глава турмалиновой стаи предпочитает проводить свои дни в мире духов.
Кейерос вздохнул.
— Вы только подтвердили то, что турмалиновая стая мертва, Аспект Времени, — отозвался древний Старейшина. — Мертва вот уже несколько веков. Азурегос оставался последним из этого рода, но он покинул Нексус, предпочитая ему Азерот. Да хранят Титаны его прах.
— Ни в одном временном потоке я не натыкался на огромный синий труп Азурегоса, — возмутился Ноздорму. — Я сказал, что он в мире духов.
Шепоток разногласий промчался среди Старейшин Синей стаи.
— Смертокрыл разнесет мир в пух и прах прежде, чем мы разберемся с древнейшими правилами, — пробормотала Ксенегоса.
— Разве это существенное нарушение, Аспект Времени? — недоумевал Залиарос. — Один голос против восьми ничего не изменит.
— Увы, мой друг, — покачал головой бронзовый дракон, — вы взялись следовать древним правилам, а там четко указано, что голосование действительно только в полном составе Старейшин. А теперь, когда мы выяснили, что Азурегос ни сном, ни духом не знает о ваших выборах, разве может Королева одобрить назначение Аригоса?
Кажется, Аригос каждый раз реагировал на упоминание своего имени только резкой бледностью и растерянностью.
— Стоит ли упоминать, — спросил Ноздорму, — что до тех пор, пока выбор Стаи не будет одобрен Королевой, вы не имеете права проводить церемонию?
Залиарос, стиснув зубы, кивнул.
— Так и думал, что вы тщательно изучили древние манускрипты, — закончил
— Раз так, — сдался Залиарос, — мы попробуем найти Азурегоса.
Резкий шум перекрыл все происходящее. В висках сдавило так, что перед глазами Калесгоса в секунды потемнело. Почему никто не замечает происходящего с ним? Лазурному дракону хотелось кричать, хотелось вырваться из тех огненных цепей, что сковали его разум, подчинили его себе, не давая вырваться из оков.
Как марионетка, он склонил свою голову, совсем не желая этого, и произнес, ни слова не понимая из того, что сам же говорит:
— Я могу найти турмалинового дракона.
Залиарос перевел удивленный взгляд на молодого лазурного дракона.
— Зачем же тебе заниматься этим? Ты связан службой, Калесгос…
Владевшая им сила еще не отпустила разум Калесгоса, и он только и мог, что наблюдать, как решается его судьба, не в силах сопротивляться ей. Вся его сущность бесновалась под непроницаемой маской спокойствия, он извивался и корчился в агонии, тогда как на самом деле стоял ровно и глядел, не отрываясь, в сторону Королевы.
Тело Калесгоса вдруг обмякло, одна нога почти подкосилась, и он буквально рухнул на это колено перед Троном.
— Я прошу Королеву, — скороговоркой произнес посол лазурной стаи, — освободить меня от службы и позволить найти девятого Старейшину Синей стаи.
Алекстраза не совсем понимала происходящее. Появление Ноздорму лишило происходящее логичности и последовательности, и обернулось для визита Синей стаи совсем не тем, на что они сами рассчитывали.
Стоявший на коленях Калесгос молил Свет, Титанов, предков, кого угодно, лишь бы это испытание кончилось как можно быстрее, и Королева вынесла свой вердикт.
— Ты должен помочь своей Стае, Калесгос, — решила, наконец, Алекстраза, и из уст лазурного дракона вырвался вдох облегчения.
Уже самостоятельно он поднялся с колен, и хотя изнутри его всего трясло, внешне, к его удивлению, это никак не проявлялось.
Аспект Времени отстраненно глядел в сторону арки, ведущей на заснеженную террасу. Дамы Драконьего союза к тому времени, наверное, уже определились, кому достается первенство обольстителя, но Калесгос не слышал их выводов. Только Старейшины, едва сдерживая кипевшие внутри них страсти, почтительно склонили головы перед Королевой драконов. Даже Алекстраза уже не источала ту уверенность, как в самом начале этого визита.
В тот же момент со стороны террасы раздались крики стражи:
— Предательство! К оружию!
Только это смогло стряхнуть с Калесгоса охватившее его оцепенение.
С пиками наголо лазурные дракониды выскочили вперед, спрятав опешившего Аригоса за их широкими спинами. Красные стражники окружили Королеву стеной из щитов и копий. Оставшиеся без защиты Старейшины сбились вместе.
Ноздорму виновато улыбнулся Алекстразе.
Черный, будто весь покрытый сажей, дракон с нескрываемым любопытством в голубых глазах глядел на испугавшихся собратьев-драконов с заснеженной террасы.