Пятый обруч. Мастер
Шрифт:
– Приветствую вас, – выдвинулся необычно звонким голосом хозяин дома.
В нем Юти узнала того самого старичка, изображенного на изваянии снаружи, – жидкие волосы по бокам, круглая шапочка на затылке, крючковатый нос и иссушенные возрастом и страхом за свое состояние руки. Одет хозяин оказался богато, но как-то неряшливо. Вдобавок полы его платья были испачканы чем-то промасленным – может, северной красной рыбой, которую коптили и везли три дня, а может, кондитерским кремом.
Впрочем, интересовало Юти сейчас совершенно другое. Больше всего девочка боялась как раз
Впрочем, Агор Амрини, о чем свидетельствовала вывеска на его доме, был одним из наиболее опытных ростовщиков Империи и привык к тому, что нельзя судить по внешнему облику о благосостоянии человека. Да и порой даже у самого последнего нищего найдется кое-что ценное. Его задача – это увидеть и купить. По возможности, за бесценок.
– Чем могу быть полезен? – спросил он, предложив перейти непосредственно к делу. Как человек звонкой монеты, Агор Амрини знал цену своему времени.
– Меня зовут Юти. Вчера я спасла вашу дочь от горстки островитян, и…
Про предложение, высказанное молодой госпожой Фламель Амрини относительно помощи в трудную минуту, Одаренная договорить не успела. Потому что, услышав слова девочки, намек на доброжелательность покинул взгляд ростовщика. Тот неожиданно выпрямился, а голос, доселе и без того отличавшийся пронзительной звонкостью, стал походить на трубу, которой легионеров призывают в атаку. Агор закричал так, что Юти, скитавшаяся по Пустоши, сражавшаяся с Всадниками и пережившая утрату близких, не на шутку испугалась.
Глава 6
Агор Амрини отличался среди своих клиентов весьма одиозной репутацией. Каждый, кто связывался по нужде или же недоразумению с ростовщиком, по окончании торговой сделки считал себя обманутым. Собственно, почти всегда так и было.
Сам Агор все время вспоминал слова отца, тоже ростовщика, только не такого удачливого, как сын: «На рынке всегда один – подлец, а другой – дурак». Дураком быть амиста Амрини не доводилось вот уже много лет, ибо подходил он к каждой сделке с особой скрупулезностью и внимательностью.
Однако, подобно железнокожему великану Сойслайну, которого убил сын старых богов Балсаг, попав в единственное незащищенное место – правое колено, была смертельная уязвимость и у Агора Амрини. Таковой являлся подлинный цветок, расцветший посреди каменных мостовых Конструкта, его красавица-дочь, юная Фламель.
Умный, рассудительный и словно состоящий из одного благоразумия, которым щедро одарила его Аншара, ростовщик терял голову, когда только начинал думать о нуждах дочки. Прижимистый на любые расходы, Агор не считал деньги, потраченные на Фламель. Нужно новое платье – вот тебе семь храмовок, тогда как цена подобного туалета не больше четырех; необходимо посещать вечером собрания дев Юных Роз – изволь, тебя сопроводит северянин-телохранитель, найденный в два дня за внушительную сумму.
Потому, когда несуразный мальчишка-оборванец сказал, что не далее как вчера его лисенку, крохотной и очаровательной Фламелечке, грозила опасность, Агор тут же взбеленился. Кровь
– Фламель! Фламель! Фламель! – кричал он почти без всяких пауз.
Юти с опаской смотрела на старика, опасаясь одного: как бы бедолагу сейчас не хватил удар. Подобное происшествие в ее план никак не вписывалось. И вообще Одаренная изначально хотела обойтись без трупов и лишнего шума. Потому сейчас не хватало лишь смерти ростовщика.
На лестнице сверкнула знакомая синяя лента, разве что туалет оказался другим – сегодня платье было более простым, хотя не умаляло красоты Фламель. Дочь ростовщика мгновенно оценила ситуацию, впрочем, без особого страха или даже малейшей опаски. Более того, заметив Юти, Фламель расплылась в улыбке, отчего на пухленьких щечках появились чудесные ямочки.
Одаренная, как и каждый раз, когда глядела на красивую девушку, испытала нечто среднее между разочарованием и завистью. Все детство она думала, что, без сомнения, отдала бы свой дар за толику того благолепия, которым отличались женщины, встречавшиеся ей на пути.
Ныне эта мысль мелькнула быстрее, чем падает звезда в темную безоблачную ночь. Вспыхнула и тут же погасла. Потому что красивых девиц – целая тьма, тем более в Конструкте, а мастеров-кехо с обручем на левом запястье – меньше на порядок.
– Фламель, что говорит этот… эта?.. – Агор вопросительно посмотрел на Юти и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: – …особа? Какая опасность тебе вчера угрожала?
Фламель закатила свои прелестные глазки, но догадалась, что теперь ей не отвертеться. Потому стала рассказывать, как вчера вечером засиделась на собрании Юных Роз (как поняла Юти, это нечто вроде клуба по интересам для молодых и скучающих девушек), а после отправилась домой.
Еще Одаренная осознала, что девица – вовсе не такой сладкий и мягкий пирожок, как могло показаться на первый взгляд. К примеру, вчерашней короткой потасовки между Юти и островитянами вообще не должно было состояться, дождись Фламель, как ей и следовало, северянина-телохранителя, который отошел до лавки. У Агора на сей счет было свое, особое мнение.
– Ленивый пройдоха! – гремел ростовщик. – Я с него семь шкур спущу, как только тот появится мне на глаза. Нет, лучше я ему такую рекомендацию напишу, что он еще будет проклинать тот день, когда поступил ко мне на службу. Говорили ведь, не бери вандра…
– Отец!
Фламель не была одаренной, более того, не стремилась ею стать, отчего ни разу в своей жизни не посещала храм Аншары. Как девица прогрессивная, она чуралась религиозных догм и навязанных условностей. Однако именно сейчас в ней на краткий миг блеснула такая сила, что Юти едва сдержалась, чтобы смущенно не отвести взгляд и не сделать шаг назад. И Агор Амрини замолчал, как поступал каждый раз, когда сталкивался с этой мощью.
– Мирхэ, – кивнула Фламель Одаренной, сделав легкий реверанс, и бросила на Ерикана короткий взгляд. Однако не распознала в нем тайтури или попросту не оценила внутренней силы. – Рада, что вы воспользовались моим приглашением.