Пятый угол
Шрифт:
— Господин Ливен… Слава богу, что вы наконец прибыли…
Томас Ливен галантно поцеловал руку даме в ночной рубашке. Затем майор Бреннер обрисовал общую ситуацию, сообщил о том, что, к сожалению, удалось и чего не удалось обнаружить в этой квартире. Под конец он заговорил о своем пленнике.
— Проспер — мой любовник, — вмешалась Лили Паж, тем временем накинувшая пеньюар. Она взглянула глубоко в глаза Томасу. — А чем Петерсен занимается, ему ничего неизвестно.
— Занимался, — поправил Томас. — Эрих Петерсен застрелен. В Тулузе, одним из
Лили надула красивые губки и очаровательно улыбнулась. С неземным выражением счастья она сказала:
— Наконец-то подлого негодяя прихлопнули.
— Не поддавайтесь своему горю, мадам, — попросил Томас.
Маленький майор вообще уже ничего не понимал.
— Но, — начал он, — но я думал…
— Вот это да, — прервал его тут звонкий голос ефрейтора Раддаца, — вот это вещь, скажу я тебе…
— Что это вы позволяете себе перебивать меня, — крикнул майор Бреннер. Он увидел худого ефрейтора, стоявшего перед большой шкатулкой красного дерева, которую он днем было открыл, а потом с отвращением захлопнул.
Ефрейтор Раддац тоже открыл шкатулку, однако не спешил захлопнуть ее с отвращением. Он вытаскивал обеими руками то, что лежало в ящичках, с удовольствием рассматривал и удивлялся. Наконец он опустошил все отделения и повыбрасывал содержимое на пол. При этом он продолжал улыбаться. Внезапно его улыбка исчезла. В изумлении он произнес:
— Я сейчас опупею. Что это, поделывают кредитные обязательства рейха в таком окружении?
После этих слов в салоне воцарилась тишина, гробовая тишина. Пока Томас не сказал тихо:
— Ну вот, что и требовалось доказать, — он склонился перед мадам Лили Паж. — Позвольте, мы начнем обыск по новой?
Красавица улыбнулась устало:
— С удовольствием. Я даже подскажу вам, где следует искать. Во всех тех местах, куда господин майор запретил своим людям совать нос…
Они извлекли кредитные обязательства рейха (выпуск для Румынии) на пять миллионов марок: в ящичках розового дерева, в которых находились любопытные предметы, порожденные фантазией изобретательного Востока, позади запретных книг в библиотеке, под нескромными коллекциями, за непристойными картинами в салоне.
Томас отослал хозяйку дома в ее комнату и принялся за бледного напуганного Проспера Лонтама. Десять минут спустя он направился к мадам в ее спальню. Она лежала на кровати. Ее глаза блестели. Томас уселся на краешек. Она прошептала:
— Я говорю правду… Проспер — моя любовь… Только ради него я могла выдержать все здесь, у Эриха — этого поросенка… Но вы же мне не верите.
— Я вам верю, — сказал Томас Ливен. — Я поговорил с Проспером. Он рассказал мне, что знает вас уже два года. Год назад его арестовала СД…
Много чего натворил Проспер Лонтам, этот тунеядец, умевший доставлять радость женщинам. Когда год назад его арестовала СД, допрашивал его унтерштурмфюрер Петерсен. К нему заглянула некая Лили Паж и попросила за Проспера. Петерсену дама понравилась. Он посулил обойтись с Проспером помягче, при условии… Лили Паж вынужденно
— Послушайте, мадам, я готов защитить Проспера. При одном условии…
— Понимаю, — ответила она с кривой усмешкой и вяло пошевелилась.
— Не уверен, что вы меня понимаете, — дружески возразил Томас, — Петерсен был замешан в спекуляции с кредитными обязательствами рейха. Мне нужно знать, как они попадали во Францию. Если вы нам поможете, я возьму Проспера под защиту.
Лили медленно выпрямилась на кровати. «Она очень красива, — подумал Томас, — и при этом любит смазливого прохвоста и все ради него сделает…» Странная штука жизнь!
Лили Паж объявила:
— Там, в другой комнате, висит картина — Леда и лебедь. Снимите ее со стены.
Томас сделал то, что она сказала. Позади картины он разглядел небольшой стенной сейф с номерным замком.
— Наберите 47132, — сказала женщина на кровати. Он набрал комбинацию. Дверца открылась. На дне лежала тетрадь в черном кожаном переплете и больше ничего.
— Эрих Петерсен был педантичным до отвращения, — сказала женщина на кровати. — Он фиксировал все, что касалось мужчин, женщин, денег. Перед вами дневник. Прочтите его. И тогда вам все станет ясно.
В эту ночь Томас Ливен почти не спал. Он читал дневник унтерштурмфюрера Эриха Петерсена. Когда занялся рассвет, он уже все знал об одной из крупнейших спекулятивных афер военного времени. Несмотря на усталость, к обеду он докладывал полковнику Верте.
— В этом деле торчат уши практически всех высших должностных лиц в главном управлении имперской безопасности в Берлине. Высших чинов СД в Румынии. Возможно даже, что замешан и Манфред фон Киллингер, немецкий посланник в Бухаресте. А здесь, в Париже, — оберштурмфюрер Редекер, зять Генриха Гиммлера!
— Боже всемогущий, — слабым голосом сказал полковник Верте, в то время как майор Бреннер от напряжения нетерпеливо и выжидающе ерзал в своем кресле.
— С Редекера вообще все началось, — докладывал Томас. — В 1942 году он работал в СД в Бухаресте…
К этому времени румыны уже смирились с долговыми бумагами рейха в качестве платежного средства, но всякий раз бывали безумно рады, если находился кто-то, кто давал за них доллары, фунты или золото. По самым грабительским курсам. Плевать! Только бы избавиться от этого бумажного хлама!
Редекера перевели в Париж. Здесь он познакомился с унтерштурмфюрером Петерсеном. Между ними обнаружилось взаимное и полное родство душ. Редекер рассказал о своем румынском опыте. Вдвоем они раскрутили дело на полную катушку. Петерсен разъезжал по всей Франции, покупал, похищал, шантажировал и реквизировал золото. Золото доставлялось в Берлин курьерскими самолетами СД. Там, в Главном управлении имперской безопасности, сидели надежные «коллеги». Французское золото перевозили в Бухарест теми же курьерскими самолетами СД. Здесь тоже сидели надежные люди.