Пьющие жизнь
Шрифт:
На следующий день Монарх Бангина выступил перед народом. Тот с радостью принял известие, что досточтимый принц точно становится прямым наследником.
В воздухе парили камеры, снимая его, передавая образы и правителя, и молодого принца на все экраны страны.
«Жениться до двадцати пяти», — думал Дарион, махая через них народу рукой и улыбаясь, когда хотелось выть, — найти достойную пассию. Он — не Таша, он не сможет, да и не хочет, стать регентом. Да сейчас ему всего восемнадцать и впереди целых семь долгих лет, за которые много что может измениться. Он встретит кого-нибудь.
— Склоняясь
«Только бы не предала», — с тоской думал принц.
В конце дня уставшие — больше морально, чем физически, они вернулись в Университет. Встретились с девушками в комнате Сея и Ала, рассказали почти обо всем произошедшем, когда в дверь громко и настойчиво постучали.
Ал пошел открывать: на пороге стояли двое мужчин: один — брюнет в приталенной синей форме ЭОС, другой — темноглазый и темноволосый рианец в черном костюме.
— Алекс Ларсон? — строго спросил второй, демонстрируя значок велирской службы правопорядка.
Тот напряженно кивнул.
— Вчера первокурсницы Карен Гиндер и БиллиРу были обнаружены без сознания у Главных ворот, — проговорил служащий ЭОС, — ты был последним, с кем девушек видели в сознании…. Пройдем.
Глава 3
Первые попытки Черного Рыцаря поговорить с дочерью не увенчались успехом. В ответ на доводы мужчины, девушка кричала и закатывала истерику, требуя его убраться куда подальше.
Он не злился, понимал ее. Только боль жгла слишком сильно. Как бы ему хотелось быть к ней чуть ближе, как когда-то давно, когда та была совсем малышкой и радостно смеялась, завидев отца, и неважно в каком облике тот был: Рыцаря или Меймора. Тогда, когда казалось, что и оба ребенка, и жена любят его беззаветно. Но чем больше времени проходило, тем больше он и «его девочки» отстранялись друг от друга. И только Дарион не давал упасть духом. Меймор был очень счастлив, когда родился Дар, даже не смотря на то, что официально отцом принца будет Черный Рыцарь. И не меньше был счастлив, когда родилась Бонне.
И теперь Бонне плакала, обвиняя во всем его, семью, легенду. А сколько ночей она проплакала, когда только узнала о побеге матери? Сердце сдавило.
«Девочка моя», — Рыцарь осторожно, бережно гладил ее по волосам, и та не убирала руку. Уже просто лежала на кровати, отвернувшись к стене и тихо всхлипывая.
— Мне не нужна власть, — наконец, едва слышно прошептала она, — я хочу, чтобы мама вернулась, чтобы вы снова были вместе.
Девушка встала, вытерла кулаком слезы и дрожащей рукой сняла с отца маску, его лицо сразу же преобразилось: через секунду на нее смотрел Меймор, а не Рыцарь.
— Ты ведь простишь маму? — с надеждой спросила она.
Боль в сердце мужчины стала еще сильнее. Простит? Все это время, готовый перетрясти тысячи миров в поисках неверной супруги, он даже не задумывался над этим вопросом. Но нужно ли ей это прощение? Вряд ли. Нужно ли ему это прощение? Любил ли он Биарту? По крайней мере, старательно окружал ее заботой и нежностью. Видимо, недостаточно.
— Я сделаю все, чтобы она была счастлива, — он ушел ответа. Бонне сжала губы и опять отвернулась.
Меймор медленно покинул ее комнату, открыл портал в дом. С отбытием старших детей в Университет, тот стал намного тише. Мужчина отстранено прошелся по гостиной. Затем вошел в комнату сына: раньше та всегда была прибрана, Дар рос немного педантом; теперь — всё небрежно разбросано: собирался на учебу в спешке. Меймор вздохнул и начал собирать вещи и раскладывать их по местам. Под поношенной курткой — одной из самых любимых нашел экран с изображением Биарты. Тоска остро прорезала сердце. Меймор обожал своего сына, и отстраненность Биарты от этого ребенка разрывала сердце. Она родила сына. Она никогда не кричала на него и не ругалась. Говорила с ним обычно нежно и спокойно. Но когда Дарион плакал, успокаивал его отец. И большую часть времени парень проводил с ним. Вначале Меймор думал, что Биа просто сильно устала, хотел помочь ей; а и это быстро стало само собой разумеющимся, и маленький Дар всегда бежал за поддержкой к отцу. А потом появилась Бонне, и с тех пор у Дариона был отец, дяди с тетями, братья и сестры, но матери не было. И семья начала трескаться пополам: с одной стороны он, Дар и остальные, с другой — Биарта и Бонне.
Меймор перевернул «экран» изображением вниз, положил на стол.
— Привет, — тихо окликнули его. Кира — верная боевая подруга, Хранительница Нибуру, с которой они пережили и грусть и радость, стояла в дверях. Как всегда смотрела с пониманием.
— Им обоим плохо. А я не могу помочь, — горе и отчаяние захлестывали так, что трудно дышать. — Не могу помочь ни Бонне, ни Дару.
Меймор виновато посмотрел на нее, вспомнив, что и сама Кира, и ее дочери сейчас переживают развод. Она так и не рассказала мужу всю правду о себе. Она также поделила когда-то свою жизнь и теперь пыталась склеить.
— Эй, — она все поняла по взгляду, даже не читая мысли, хотя могла. Ободряюще положила руку на плечо. — Даже не думай сравнивать. У меня все проще и легче. Да и с бывшим я дружу. Да и старшая дочь с ним живет.
Меймор чуть улыбнулся, Кира всегда умела поднимать настроение. Кира, Сэм, Хуан — те, кто всегда его поддержат, те, кто всегда будут рядом.
В ночь перед тем, как Монарх Бангина объявил, что его наследница выходит замуж за Черного Рыцаря, Меймор с братом, сестрой и Кирой долго сидели на крыше одной из многоэтажек. Эта ночь ласкала своей темнотой и напевала тихо и печально о грядущей судьбе. А он не расслышал.
Он смотрел на темно-синее небо, на далекие звезды, сулящие немало проблем, на мирный город, что позабыл уже о всех невзгодах. Старший брат сидел чуть позади, прикрывал спину: как всегда мудрый и всепонимающий. Младшая сестра — по правую руку, хотя обычно была в центре, но сегодня она его опора, сегодня она его молчаливый Советник. Верная подруга — по левую руку, понимает все чувства, понимает, что не может помочь. Его жизнь разделится на две: он регент, он ученый. Его девушка уверяет, что сильно любит и с ним готова быть принцессой, но слишком старательно прячет печаль в глазах. И в эту ночь, когда жизнь еще не поделилась надвое, он не с ней, а с теми, кто на самом деле дорог. И почему тогда он не услышал, как предостерегала эта ночь?