Пзхфчщ!
Шрифт:
— А он сразу до Полежаевки не может подбросить?
— Это вряд ли. Он мотоцикл вчера с братом в речке утопил.
— Как? — опешил Мовсар. — Так, а что ж ты мне говорил, что на Кольке завтра можно?!
— Не, — удивился Петр. — Я такого не говорил. Я сказал, что в принципе можно. А после я сказал, что он по четвергам в Березовку мотается. Это да, это я сказал. Отпираться не буду.
— Так завтра же четверг!
— Так а мотоцикл-то в речке плавает! — разозлился непонятливости собеседника Петр. — Как ты на нем поедешь? Головой
И добавил более дружелюбным тоном:
— А вот как они мотоцикл выловят, починят, так, пожалуй, можно и поехать. Может, в следующий четверг даже.
— М-м, — застонал Мовсар, мотая головой, как от зубной боли.
— Вот тебе и «м», — беззлобно сказал Петр, подводя итог беседы.
— Ну а кроме Кольки, никто никуда не едет?
— Да нет, — пожал плечами Петр, но тут же спохватился:
— Хотя погодь… По пятницам продукты подвозят. Так ты можешь на грузовике и поехать. Точно.
— Пятница — это поздно, — покачал головой Мовсар. — А пешком до этой Березуевки далеко?
— Березовки? Если дорогу наискось знать, то, пожалуй, что быстро. Часа за два дойдешь.
— А если не знать?
— А если не знать, то недолго и заблудиться.
— Ну, а если не по прямой?
— Фюи! — присвистнул Петр. — Так часов шесть выйдет. Это ж какой крюк!
— А проводить меня напрямик никто не может? Я заплачу.
— Не, — покачал головой Петр. — Мы туда и не ходим. Березовские мужики — строгие. Могут и накостылять.
— За что?
— Да просто так. Они ж ебанутые через одного. Хуже балабинских.
— А как же Колька туда ездит? — удивился Мовсар.
— Так у него там брат живет. Кольку не трогают.
— Ну хотя бы довести меня может кто-нибудь? А там уж я дойду сам.
— Ладно, — сказал Петр и неожиданно зевнул, обнажив желтые прокуренные зубы. — Поздно уже. Утро вечера мудренее.
«Сомневаюсь», — подумал Мовсар, проклиная свою невезучесть.
— Может, я и отведу, — сжалился Петр, вставая из-за стола. — А теперь давай-ка на боковую. Я тебе на полу постелю.
Петр достал откуда-то худосочный матрас и положил его у печки.
— Держи.
— Спасибо, — кивнул Мовсар.
— Если курить надумаешь, иди на крыльцо, а то Варька, жена, ругаться будет.
— Да я не курю.
— Я и говорю, еслинадумаешь, — раздраженно пояснил Петр.
Он щелкнул выключателем и забрался в постель к жене. Та начала что-то бурчать, но вскоре затихла.
Ворочаясь на тонком матрасе, через который он чувствовал каждый гвоздь в полу, Мовсар думал о том, как он с утра отправится в долгое путешествие до Москвы и как будет пытаться успеть на встречу с Зелимханом. Потом почему-то вспомнил дядю Ахмета. Потом уснул. Ночью ему приснилось оставленное в далеком селе стадо овец. Они блеяли, как будто хотели что-то сказать.
Утром Мовсар проснулся от шума голосов. Хмурый осенний свет пробивался через окно. Мовсар
Он вспомнил про пояс, полез рукой под свитер и… похолодел от ужаса — пояса не было! Все внутри него сжалось, словно чей-то невидимый кулак смял все его внутренности в один липкий ком: печень, желудок, почки, сердце. Мовсар начал шарить рукой по матрасу.
Заметив, что он проснулся, один из мужиков ткнул Негра локтем:
— О, глянь, террорист твой встал.
«Засыпался», — подумал Мовсар, чувствуя, что тело его деревенеет от страха.
— Ну, чё смотришь? — дружелюбно подмигнул Мовсару Петр. — Восьмой час уже. Подъем.
Мовсар хотел что-то сказать, но язык словно налился свинцом и не слушался. Он облизал губы и медленно поднялся на ноги. В голове, путаясь и спотыкаясь друг об друга, бегали ошалевшие мысли.
«Надо бежать, — думал Мовсар, — но куда? Я и дороги-то не знаю. Догонят — пришибут. А может, уже вызвали милицию? Сидят, ждут. А может, мне лучше себя здесь и взорвать. А как? Бомба-то у них».
— Ну, чё замер-то? — сказал Петр, — Лучше скажи, чё у тебя тут за циферки бегают?
— Какие циферки? — хрипло спросил Мовсар.
— Ну, эти…
Петр поднял со стола пояс с бомбой. На дисплее радостно мигало время.
— Как? — спросил Мовсар, сам не очень понимая, что он хочет выразить этим вопросом. Но Петр, как ни странно, вопрос понял.
— Да паразиты мои с тебя ночью стянули. Играться начали. Чё-то нажали. Тут все и замигало.
— Это бомба! — уверенно сказал третий, самый пожилой из мужиков. — Ебанёт, и всем пиздец.
После чего он достал папиросу, дунул в нее и закурил.
— Вот Макарыч говорит, что бомба, — сказал Петр.
Мовсар на негнущихся ногах подошел к столу.
— Господи, — прошептал он, глядя на цифры. — Вы же время взрыва поставили. Час остался.
— До взрыва? — вежливо поинтересовался второй.
— Да погоди ты, Степан, — раздраженно осадил его Петр. — Так ты в Москву вроде как террористом, значит?
Мовсар исподлобья посмотрел на них, не зная, что ответить. Может, если попросить, так еще отпустят с миром.