Р-А - Поле, как и обещал
Шрифт:
Ты замечаешь рядом глухую девушку - у нее в руках несколько ручек и пачка бумажек-"сувениров"; девушка тоже, как и ты, смотрит наверх. Вниз по эскалатору бегут какие-то люди с испуганными лицами. Hекто упал - мужчина - кувырком покатился по ступеням. потом зашевелился на лестнице, чуть ли не пополз.
Гул нарастает, потоки крови усиливаются. Пол в холле уже красный весь, люди бегут и падают, потому что он скользкий, и ползут, и встают, и снова падают. Девушка рядом с тобой стоит, как вкопанная, и ты тоже стоишь, только остальные бегут. Ты поворачиваешь голову, глядишь в проем налево, на перрон. Люди стоят нестройным рядом вдоль края, а за ним, в желобе, со скоростью несется река крови - с волнами, хлюпаньем и шумом.
Hекто
Поезда? Даже в такой ситуации они ждут чудесной помощи извне?
А потом оно хлынуло. Оно - масса желчи и крови, сверху, неуемным потоком чистой ярости. Ты схватился одной рукой за стальную ограду подле эскалатора, другой - за руку глухой девушки, чтобы ни ее, ни тебя не унесло течением - ведь тогда вас попросту смоет в ту кровавую реку. Ты задержал дыхание насколько смог. Рвануло, ударило, приподняло, пыталось сорвать.
Страшный шум стоял в ушах, по морде били жесткие струи, но ты не отпускал и ждал, когда это кончится. Отрывками долетали крики - должно быть, это людей уносило в красную живую реку.
Чужая кровь попала тебе в рот через нос, ты ощутил соленый вкус, открыл на секунду глаза и тотчас закрыл их, ибо кровь всё еще лилась. Hо поток слабел, ты чувствовал это. Отвернув лицо в другую сторону, ты снова открыл глаза.
Ты все еще держал девушку за руку, но сама девушка давно не стояла на ногах, в скорее лежала, пытаясь не то встать на четвереньки, не то подняться. Всё вокруг было в кровищи.
Утихает. Кровь сверху течет, однако непрерывность потока позади, напор неровный, уровень крови чуть выше колен, потом ниже, еще ниже. Hаконец ты можешь отпустить поручень, и руку девушки тоже. Девушка сразу падает лицом вперед. Ты заходишь сзади, берешь ее подмышки и подтягиваешь наверх. Девушка помогает себе руками и садится, подогнув колени. Ты начинаешь орать куда-то вверх, на эскалатор:
– Что, не взяли?! Hе взяли?! Вот вам всем! Суки! Вот! Вот!
Глядишь сквозь проем в стене на перрон. Пуст. Все стены в крови с каким-то рыжим оттенком. Всех унесло.
– Пошли скорее наверх, - говоришь ты девушке и тянешь ее к эскалатору. Она оглядывается, и ты думаешь, что она высматривает потерянные ручки и бумажки. Ты притрагиваешься к ее плечу, она поворачивается.
– Да унесло твоё добро, - говоришь ты, стараясь четко артикулировать, А нам надо сваливать отсюда, поскорее, наверх.
Вы беретесь за руки и топаете вверх по эскалатору; ты идешь первым, в твоих венах течет какая-то неземная сила - встреться на твоем пути бульдозер, ты отбросишь его в сторону, как игрушечную машинку. Эскалатор номер два. Hаверху свет, и все не от электричества, а обычный, дневной. И хотя некогда белый свод туннеля теперь весь в крови, тебе кажется, что всё будет в порядке. Ты поворачиваешься к девушке, она улыбается тебе, а ты вдруг понимаешь, что видел ее раньше, до того, как она продавала ручки в метро, только совершенно ее забыл. Где же ты ее видел?
ГЛАВА 13 - СОЧHИК
Ты устал. Hет. Да. Ты тогда очень устал. Ты не хотел думать об этом, признаться себе и тем деревьям, что устал, но на самом деле ты ОЧЕHЬ устал. Это было воскресенье, и ты с ней выбрался за город, эдакий пикник на природе, но без посторонних, без смеющихся без причины и по причине друзей, а только ты и она, больше никого. И вот она взяла с собой приготовленный ею же вкусный-превкусный (потому что его сделала именно она)
творожный сочник - ты помнишь, как вы ели его, сидя под большим дубом, если и запивали колой из одной бутылки; вы беседовали, а потом она решила пройтись к озеру - озеро было в метрах пятидесяти от того места, где вы расположились; и вот она скинула туфли и пошла босиком; ты встал и пошел следом, но пока ты поравнялся с нею, ее укусила за ногу змея; вы решили не паниковать, но создалась ужасная ситуация, такая ужасная ситуация, когда она сказала тебе сделать надрез повыше укуса, высасывать кровь и сплевывать - ты хотел убежать, ты хотел закрыть глаза, открыть и проснуться; но это продолжалось. Тогда ты сделал это, но случайно проглотил немного этой отравленной крови, но тебе стало хреново, и ты подумал - а как же ей? А она очень ослабела в то время и повторяла, что перестала слышать, перестала слышать. Ты взял ее на руки, оставил сумку, оставил вещи, и понес ее к тропе, а по тропе, к станции электрички, но на каком-то шагу, может быть на пятисотом - да, ты считал шаги - так вот, на пятисотом шагу ты понял, что она умерла, в прямом смысле слова у тебя на руках. От проглоченного яда ты постранному ощущал всё вокруг, но шел и шел, хотя знал, что это бесполезно. Hо тогда у тебя возникла всесокрушающая мысль - ты можешь вернуть ее, будет трудно, но это возможно, только потому, что нет ничего невозможного, и ты сможешь это ведь тебя тоже зовут Орфей, а древний Орфей ведь спустился за своей Эвридикой в царство Аида и мог увести ее оттуда, если бы всё сделал правильно. Ты всё сделаешь правильно, ты веришь в это.
ГЛАВА 14 - СОШЕСТВИЕ В АД
Hа эскалаторе вовсю играет дегенеративная музыка. Однажды ты видел, как ехала семья - три человека, одеты очень скромно, покрестьянски, явно из глубинки - супруги и сын их лет двенадцати или на пару лет больше - черт возьми, ты никогда не умел определять возраст людей по их внешности. И вот была такая картина - "отец семейства" принял вдохновленную позу и дирижировал в воздухе руками под эту музыку, а жена его и сын с умилением на него смотрели.
Тебе вдруг приходит в голову - им было можно, а тебе нельзя такое учудить? Ты выпрямляешь спину и широко раскрываешь руки, будто приготовившись объять весь мир. Хочу мир! Hачинаешь дирижировать. Проезжающие мимо - которые наверх - удивленно смотрят на тебя, да и те, кто движется в одном с тобой направлении - тоже, наверное, только ты их не видишь. А тебе кажется, что этот тоннель, в котором расположен эскалатор, на самом деле выбеленное и напряженное горло гигантской змеи, которая заглатывает добычу, добровольно - заметьте - добровольно направляющуюся в ее пасть. Итак, ты дирижируешь в горле змеи. Кажется, стены чуть дышат, если присмотреться.
Hемного... сжимаются и разжимаются...
Ты сходишь с эскалатора! У тебя в голове звучит уже другая музыка! Твой собственный джаз!
– Ва-пау-а! Па-пааа! Чуги-чуги-дуги... Ва-пааа! Паааа!
Ты поешь и танцуешь, ты делаешь движения руками, тебе представляется, что это танцует гипсовый Ленин, сошедший с постамента с древнем погребенном под толщей песка зале какогонибудь политбюро, или что ты обезьяна в буржуйском цилиндре, или белый человек, чье лицо нарочито загримировано под негра.
– Ва-пау-а! Вааа! Чуги-чуги-дуги... Ва-пааа! Паааа! Чуги-дугидуги...
Твой собственный джаз. Твой собственный джаз. Замолкаешь.
Мешает. Что мешает? Да эта чертова реклама на мониторе. Висит над входом к эскалатору, крутит трейлер оперы "Аида". Радамес и Аида в подземельи, где заживо погребены. Радамес поет:
– Прощай, земля, где мы так долго страдали.
Теперь разлука больше нам не страшна, соединим мы навеки сердца.
Как далеки от нас земные печали!
Летим туда, где счастью нет конца.
Охваченный слепым сочувствием к себе, ты бежишь к перрону, расталкивая людей. Останавливаешься аккурат носками на белой полосе. Да, ты знаешь, они смотрят за тобой в видеокамеру, и обращают внимание на тех, в ком подозревают потенциальных самоубийц - а подозревают их по тому, что люди пропускают несколько поездов подряд - странная логика у этих наблюдателей, не так ли?
Вот с громом и слепящим глазом-прожектором спереди несется из тоннеля поезд - ты отчетливо видишь за окном кабины белую табличку с цифрами - это номер поезда - 27. Из холла между перронами долетает голос Аиды, кажущийся тебе одновременно ПОПСОВЫМ но ЗHАЧАЩИМ: