R. E. M.

Моисеев Владимир

— Это было трудно. Чертовски трудно. Сейчас-то я знаю очень простой спуск. Мне показал его парень из лощины. Его зовут Л… Правда, странное имя? Он археолог. Там здорово. Там чертовски здорово. Попадаются очень красивые места.

И. поднялась, поправила блузку.

— В лощине есть красивые места, — повторил К. твердо. Сейчас ему больше всего на свете хотелось оттянуть неизбежное, хотя бы на минуту. — Ты не дослушала меня. Сейчас там археологи заправляют. Чертовски интересно. Сколько их там — тьма. Захоронение нашли…

И. не ответила, она стояла, отвернувшись и опустив голову. Но не уходила и не перебивала. То ли взвешивала все в последний раз, то ли заинтересовалась археологами.

— Ты просто не представляешь себе, какое это трудное дело — археология. Земляные работы. Первая категория. Все вручную. Никакой техники. Нельзя — вдруг повредишь какой-нибудь экспонат. Копают маленькими лопаточками, а найдут чего, так и лопаточками нельзя. Кисточками особыми землю сметают. Мне это все Л. рассказал. Хороший парень. Разговорчивый.

И. молчала, и это придавало К. силы.

— Он мне все объяснил. Они раскапывают какой-то культурный слой. Это страшно интересно. Если хочешь, мы могли бы сходить, посмотреть… Теперь я знаю ход.

— Как с тобой тяжело. Ну, просто сил нет. Неужели тебе еще не ясно? Не нужно этого. Ничего больше не нужно. Никому они не нужны — твои археологи.

Она медленно уходила.

Навсегда.

И ее нельзя остановить, нельзя улыбнуться ей, нельзя окунуться в ее улыбку… Нельзя… Он представил. Прошло совсем немного времени. Случайная встреча. Ее глаза чуть-чуть расширяются — что-то знакомое — но только на секунду. Неинтересно… Неинтересно…

Он не заметил, как оказался возле раскопок. Бородатым археологам заворачивали руки за спину и сажали в грузовики. Длинную и глубокую яму, с таким трудом ими вырытую, сравнивал с землей бульдозер. Видно, не то вырыли.

История 5

М. смотрел на солнце сквозь растопыренные пальцы и смешно морщился.

— Пора, пожалуй, — сказал он, посерьезнев.

Н. подошел к большой куче саженцев и стал придирчиво выбирать.

— Быстрей, быстрей, — торопил его М. — Можно момент пропустить. Это очень важно — не опоздать. Дерево, оно срок любит.

— Не учи, — пробурчал Н.

«Срок, это конечно важно, — думал он. — Но есть и поважней заботы. Этому с детства учиться надо. Вот, например, какой саженец выбрать? Это ведь целая наука».

Н. вспомнил, как еще босоногим мальчишкой забирался, бывало, на колени к отцу и слушал его бесконечные истории. О том и об этом… И хоть тяжела была у того рука, любил эти поздние беседы маленький Н. и тянулся к отцу.

— Быстрей, момент упустишь.

— Вот этот.

— Хорошо.

— Яма, вроде как, глубоковата, — сказал Н., опустив деревце.

— Нет. Нормально, — возразил ему М.

Он взял в руки пригоршню земли и, с удовольствием растерев ее, высыпал в яму. Деревце вздрогнуло.

— Засыпай.

Н. взял в руки лопату и стал осторожно засыпать яму. Совсем как дома. Будто снова он мальчишка, и отец где-то рядом, и мать обед готовит…

— Аккуратней, прошу тебя. Корни не повреди.

— Не учи.

— Ну, вот и все. Давай водички.

Н. взял ведро и заботливо полил деревце, потом завалился на траву и принялся неотрывно глядеть в небо. Оно чистое и бездонное.

Рядом устроился человек М… Неожиданно он вскакивает.

— Смотри. Цветок.

— Да.

М. наклоняется и с удовольствием вдыхает в себя свежий аромат.

— Дай сюда.

— Не надо срывать. Пусть растет.

— А я люблю цветы. У нас в деревне был цветник.

— Хорошо. Отдохнули — хватит. Пора за работу.

— Полежим еще.

— Нельзя.

М. взял лопату и начал рыть новую яму.

Так уж повелось в этой тюрьме — убил человека — посади дерево.

История 6

О. тоскливо смотрел на свои ручные часы. Наконец, когда минутная стрелка подошла к цифре 5, он не выдержал и поднялся.

— Срочный разговор с невестой, — объяснил он начальнику. — Видимо, опоздаю на свидание, а она опозданий не любит. Надо предупредить. А то обидится, а это, сами знаете, хуже атомной войны.

А П. все говорил и говорил. О. подошел к нему и стал знаками показывать — кончай, мол, хватит. Но П. отвернулся, и лицо его перекосила противная гримаса плотского удовольствия.

— Да, да… Я купил… прекрасное мясо. Жду, не дождусь. Приходи скорее. Да. Соскучился. Целую.

О. постучал пальцем по столу. П. повесил трубку. Его трясло от возбуждения.

— Вам меня не понять, ребята, — сказал он. — Одни говорят так, другие этак. Вы никого не слушайте. Решайте сами. Вам меня не понять, это так, честное слово, не понять. И я вас не понимаю. Мы не понимаем друг друга.

О. пробовал набирать номер, но пальцы не слушались. Его тоже трясло — от омерзения.

— Я хорошего мнения о ваших женах, да и вы, я гляжу, не жалуетесь, — продолжал П. — Что ж, каждому свое. Но, честное слово, ребята, мне с мужем повезло больше. Я бы его не променял и на сто ваших жен.

Ребята привычно посмеивались.

— Алло, алло, — кричал в трубку О. — Мне, пожалуйста, Р. Спасибо.

С. вытащил портсигар и протянул П. Они вышли, оживленно переговариваясь.

— Алло, — кричал О. — Это ты, дорогая? Наконец-то. Привет…

История 7

Едва рабочий день закончился, Т. спустился в мрачные подвалы Национального Кооперативного Банка. Он оставил портфель и шляпу у швейцара, предъявил охране входной жетон и попал в привилегированный стрелковый клуб «Африканское солнце».