Р. Говард. Собрание сочинений в 8 томах - 8

Говард Роберт Ирвин

— Моя Книга мертвых, — сказал Эрлик-хан. — Многие имена уже вычеркнуты, многие добавлены с тех пор, как я пришел в себя. Некоторые тебя заинтересуют: это имена мэра, начальника полиции, прокурора округа и многих членов городского управления.

— Удар по башке повредил твои мозги, — рявкнул Харрисон. — Ты думаешь, что способен заменить все правительство города и запросто избавиться от стольких людей?

— Конечно. Все эти люди умрут по-разному и постепенно, а их места займут мои ставленники. Через год весь город будет в

моих руках, и никто не сможет мне помешать,

Глядя на странную фигуру, скрывающую лицо под капюшоном, Харрисон с содроганием понял, что монгол действительно сумасшедший. Здоровому человеку подобные планы просто не могли прийти в голову. И монгол был опасен, как обезумевшая кобра. Его план, конечно же, обречен, но в руках у него жизни очень многих людей. Долг Харрисона — защищать город от любой угрозы, порожденной Восточным кварталом, а он лежит здесь связанный и беспомощный перед этим убийцей. Харрисон выругался в бессильной ярости.

— Ну что, человек насилия, — презрительно проговорил Эрлик-хан. — Варвар! Ты полагаешься на силу оружия и хочешь уничтожить власть тайной империи силой своих кулаков! Рука, не направляемая смыслом, наносит слепые удары! Что ж, ты ударил в последний раз. Чувствуешь, как пахнет рекой? Скоро ее воды сольются с твоим дыханием.

— Где мы? — спросил Харрисон.

— На окраине города, на острове, где начинаются болота. Когда-то здесь были склады и фабрика, но город стал расти в другом направлении, и это место забросили. За двадцать лет оно превратилось в развалины. Через доверенное лицо я купил остров и теперь восстанавливаю для себя старый каменный дом, который стоял здесь еще до постройки фабрики. Никто ничего не знает, потому что все делают мои люди и никто никогда не приедет на заболоченный остров. Дом не виден с реки, заслоняемый руинами складов. Тебя привезли сюда на моторной лодке прямо от притона Шан Янга. Вторая лодка доставит сюда Джоэн Ла Тур.

— До нее не так-то легко добраться, — проговорил детектив.

— Доберемся. Правда, она позвала на помощь этого волка, Хода-хана, и моим людям действительно не удалось убить его по дороге к ней. Полагаю, ложное чувство доверия к афганцу подвигло тебя на встречу с Кликом. Я думал, что ты останешься в доме, чтобы защищать девчонку.

Где-то вдали прозвучал гонг. Эрлик-хан удивленно поднял голову и закрыл Черную Книгу.

— Я потратил на тебя много времени, — сказал Эрлик-хан. — Когда-то я уже попрощался с тобой в одной из моих тюрем, но фанатик Друз спас тебя. На этот раз никто не помешает моим планам. Здесь нет никого, кроме монголов, для которых единственный закон — моя воля. Я ухожу, но ты недолго будешь один. Скоро ты кое с кем встретишься.

Похожая на призрак фигура удалилась с леденящим душу хохотом. Щелкнул замок, и воцарилась тишина.

Внезапно раздался сдавленный крик. Он доносился откуда-то снизу и повторился несколько раз. Харрисон вздрогнул: тот, кто хоть

раз побывал в больнице для душевнобольных, не мог не узнать этих звуков. Так визжат сумасшедшие женщины. После этого крика тишина стала давящей и зловещей.

Харрисон старался успокоить себя, и в этот момент из люка снова выглянула голова оскалившегося монгола.

— Скалься, желтая обезьяна! — рявкнул Харрисон, силясь разорвать веревки так, что вены выступили у него на висках. — Если б у меня были свободны хотя бы руки, я задвинул бы твою улыбку туда, откуда у тебя должен расти свиной хвост, ты… — и Харрисон подробно прошелся по всей родословной монгола, останавливаясь на наиболее интересных деталях его происхождения; в середине этой тирады ухмылка монгола внезапно изменилась на рычание, и голова исчезла, а через секунду сверху раздался звук, похожий на удар топора.

В люке показалось другое лицо — дикое, чернобородое, с горящими налитыми кровью глазами, увенчанное растрепанным тюрбаном.

— Сагиб! — прошипело лицо.

— Хода-хан! — вскричал детектив, пораженный. — Какого дьявола ты тут делаешь?

— Тихо! — прошептал афганец. — Проклятые шайтаны услышат!

Он сбросил вниз конец веревочной лестницы и быстро спустился, бесшумно приземлившись на пол босыми ногами. В зубах он держал окровавленный кинжал.

Хода-хан мгновенно перерезал тугие веревки на теле детектива. Афганец слегка дрожал от возбуждения, зубы его сверкали сквозь черную бороду, как волчьи клыки.

Харрисон сел, потирая опухшие запястья.

— Где Джоэн? Говори, где она?

— Здесь! В этом проклятом логове!

— Но…

— Это она кричала несколько минут назад, — перебил афганец.

Харрисон содрогнулся от ужасного предчувствия.

— Но кричала сумасшедшая! — прошептал он.

— Сагиба сошла с ума, — мрачно проговорил Хода-хан. — Выслушай, сагиб, и потом рассуди, кто во всем этом виноват. Когда ты ушел, проклятые спустили на веревке человека с крыши. Я его убил и убил еще троих, которые ломились в двери. Но когда я вернулся к сагибе, она меня не узнала. Она убежала от меня на улицу, где, наверное, в засаде сидели еще дьяволы, потому что как только сагиба крича выскочила на тротуар, из тумана выехал большой автомобиль, из него высунулась рука и затащила сагибу внутрь так, что я не успел ее схватить. Я видел проклятое желтое лицо в свете фонаря.

Зная, что сагиба предпочла бы умереть от пули, чем оказаться в их руках, я стрелял в машину из пистолета, но они неслись, как шайтан от лица Аллаха, и я не знаю, попал ли в кого-нибудь или нет. Потом я разорвал на себе одежду и проклял день моего рождения, ибо не мог преследовать их бегом. Но Аллах послал мне автомобиль — какой-то юноша в вечернем наряде, должно быть, возвращающийся с вечеринки, по воле Аллаха был охвачен любопытством: увидев меня в горе на обочине дороги, он остановился.