Раб и Царь

Смирнов Александр Сергеевич

– Про что про это?

– Ну, про то, что вся группа разделась и стала бегать вдоль реки.

– Мама бы точно не поняла. Сказала бы, что все девчонки развратницы.

– А папа?

– Папа бы всё понял. Ты знаешь, он у меня современный и совсем не закомплексованный, как то поколение.

– Так ты с папой на все темы можешь свободно говорить?

– Абсолютно.

– А я нет. Они у меня ортодоксы.

– А хочешь, приходи ко мне, я тебя с ним познакомлю.

– А что, возьму и приду. Только потом.

Если я сейчас приду, то меня, я думаю, даже твой папа не поймёт.

Дима вытянул левую руку, посмотрел на часы и выразительно показал их Кате.

– Ничего себе, поболтали, называется! Кстати, а мы уже почти и пришли. Вон, видишь тот дом? Я в нём живу.

– А я там, – Дима показал на соседний дом. – Пойдём. Провожу тебя и на вокзал.

– На какой вокзал?

– Ты что, забыла, мы же сумку там оставили.

– Ой, правда! Слушай, так что, мы живём в соседних домах и никогда раньше не встречались?

– Выходит, так.

– Дима, не ходи сегодня на вокзал, а то я волноваться буду. Давай мы с тобой вместе за сумкой после лекций сбегаем.

– Договорились.

Дима проводил Катю домой, добежал до соседнего дома и скрылся в парадной.

– Поздновато, поздновато домой возвращаешься, – встретила Диму мать. – Мы с отцом уже все глаза просмотрели.

– Заболтались с ребятами и про время забыли. Еле на электричку успели.

– Насчёт ребят не знаю, а вот как ты с девицей никак проститься не мог, я из окна видел, – сказал отец. – Кто это?

– Студентка с нашей группы. Поздно уже, вот я её до дома и проводил.

– А фамилия?

– Какая разница, какая у неё фамилия?

Дима вошёл на кухню и стал наливать себе чаю. Отец достал себе чашку и тоже сел рядом.

– А всё-таки. Это же наш, военный дом. Там половина офицеров из нашей части живут.

– Не помню, Андреева, кажется.

– Андреева?! Ничего себе!

– А что ты так разволновался? Ну Андреева, а ты, что знаешь её?

– Я же тебе говорю, что всех в этом доме знаю. Значит, вы с Катькой в одном институте учитесь?

– В одной группе, – уточнил Дима.

– Мать, слышишь! – закричал отец. – Димка с дочкой нашего командира учится.

– С Катериной что ли? – Мама зашла на кухню и тоже достала себе чашку.

– С Катериной, – робко ответил Дима. – А вы что, знаете её?

– Да как же не знать? – всплеснула руками мама. – Мы же вместе полстраны объездили. Вот с таких лет знаем. – Она рукой показала около тридцати сантиметров от пола. – Вот ведь, что город делает! Живём рядом, а друг про друга ничего не знаем. Отец, ты как хочешь, а Андреевых в гости пригласи.

– Да это без вопросов, только повод-то какой?

– А тебе обязательно повод нужен? Вспомни, как вы лейтенантами собирались. Никаких поводов не требовалось.

Мама повернулась к сыну и, не моргая, уставилась

на него.

– Ну, что молчишь? Рассказывай.

– Про что рассказывать, – не понял Дима.

– Не про что, а про кого, – уточнил отец. – Про Катерину, конечно.

– А что рассказывать? Поехали с группой за город. Я её проводил до дома, вот и всё.

– Да на чёрта нам твоя группа сдалась! Ты про Катю расскажи, – настаивала мама.

Дима рассказал всё, что мог: и про разговор с Рабом, и про венки, про то, как они с Катей упали в воду, и про то, как голышом бегали.

– И что, вот так голые все и бегали? – переспросила мать.

– Ну, не совсем, конечно, но бегали.

Диме очень интересна была реакция родителей относительно этого бега. Честно говоря, ему было немного обидно, когда он узнал от Кати, что она могла говорить с отцом на любые темы. Его интересовало, поймут ли его родители их поступок.

– Ну, молодец девка! – улыбался отец. – Эх, скинуть бы мне лет этак двадцать, я бы тоже голышом побегал.

– Ты что, с ума сошёл, старый? – ахнула мать. – Молодым за девками не бегал, а теперь? Телевизора, что ли, насмотрелся?

Мама молча, никого не спрашивая, достала рюмки и вино. Так же молча она налила себе и отцу. Вероятно, долгая совместная жизнь уже научила этих людей понимать друг друга без слов. Они молча печально посмотрели друг на друга и выпили.

– А ведь ты прав, старый, – сказала мать отцу. – Вот скинуть бы лет двадцать, да побегать вдоль речки голышом.

Говоря это, мать посмотрела на свой живот и похлопала по толстым плюшкам, свисающим по бокам.

– А сейчас, разве побегаешь? – она печально вздохнула. – Ушло наше время, отец.

Отец достал третью рюмку, поставил её перед Димой и налил вина.

– Ничего, мать, теперь сын за нас побегает.

Все трое выпили вино.

– А вы, когда молодые были, разве никогда так не бегали, – спросил родителей Дима.

– Да что ты? – махнула рукой мать. – Не дай Бог юбку выше колена приподнять, сразу из комсомола вылетишь.

– А помнишь брюки? – стал вспоминать отец. – Раньше брюки узкие в моду входили – «дудочки», – объяснял он уже сыну. – Вот ты представь, одел бы ты эти брюки, а тебя за это из института взяли и попёрли.

– За что? – не понял Дима.

– За брюки. Не понимаешь?

– И правильно, что не понимает, – сказала мать. – А вот мы понимали. И не только понимали, но и возмущались на таких. Помнишь, отец, мы их тогда стилягами называли. А сейчас вспомнишь, даже смешно. Ну какая, собственно, разница, узкие у тебя брюки или широкие?

– Неужели так было? – спросил Дима.

– Было, ещё и не такое было.

– Да как же вы тогда жили? – удивился Дима.

– Да вот так и жили, – сказала мать. – И не просто жили, а ещё и считали, что лучше всех живём.