Работа легкой не бывает
Шрифт:
– Нет-нет!.. То есть, в сущности, работа была именно такой, какую я и просила, и то, что я не смогла удержаться на ней, – исключительно моя вина, – начала извиняться я в ответ на извинения госпожи Масакадо.
– Суть вопроса – в желании устроиться на работу, как можно менее богатую событиями?
– Да, пожалуй. В идеале события того или иного рода могли бы случаться время от времени, но только не слишком внезапно.
– Вы по-прежнему считаете офисную работу лучшим вариантом из возможных?
– Да, – решительно подтвердила я. И восхитилась наглости, с которой потребовала офисную работу, едва успев посетовать на то, как трудно постоянно сидеть. Но я рассудила, что лучшей стратегией сейчас будет задрать планку как можно выше,
Госпожа Масакадо открыла другую папку и принялась быстро листать ее содержимое. «Да ни к чему вам это», – мысленно сказала я ей. Это не значило, что ей незачем искать для меня работу – скорее, что не стоит проявлять такое рвение. Однако эта женщина поразительно терпеливо выслушала мой рассказ о том, каким сильным было физическое и психологическое выгорание на моей давней работе, так что ничего, кроме рвения, от нее и не следовало ожидать.
– Здесь есть одна, которая, пожалуй, могла бы представлять интерес, – сказала госпожа Масакадо, поворачивая папку ко мне и зачитывая описание вакансии. – В объявлении говорится, что у них временная нехватка персонала, поэтому они подыскивают кого-нибудь срочно. Они указали продолжительность – «от одного месяца до неопределенного времени, в зависимости от внутриорганизационных потребностей».
Я придвинула к себе папку и вчиталась в объявление. Зарплату предлагали примерно такую же, как за работу с наблюдением, но медстраховку предоставляли только взятым в штат постоянным сотрудникам.
– Предполагается некоторое разнообразие, но в целом это спокойная и стабильная офисная работа, – сказала госпожа Масакадо. – По-моему, как раз такую вы ищете.
– Вдобавок ко всему этому я попросил бы вас еще кое о чем, – произнес заведующий отделом господин Кадзетани, который собеседовал меня, и его лицо приобрело странное выражение. – Я хотел бы, чтобы вы приглядывали за госпожой Эригути.
«Все это», о котором упомянул господин Кадзетани, составляло суть моей новой работы, а именно – писать рекламные тексты для аудиороликов, предназначенных для конкретного автобусного маршрута. Мой первый рабочий день, думала я, а меня уже нагрузили очередным наблюдением.
– С госпожой Эригути какие-то проблемы? – спросила я.
Не считая меня, она была единственной сотрудницей того же отдела, следовательно, несла ответственность за мою подготовку. Домой она ушла ровно в пять. Значительно моложе меня, она держалась миролюбиво и в целом казалась достойной доверия.
– Можно сказать, что есть, а можно – что нет.
Господин Кадзетани переплел пальцы, с рассчитанной серьезностью положил на руки подбородок и взглянул на меня снизу вверх. Его неожиданно пышная шевелюра наверняка была попыткой выглядеть моложе своих лет – в первый свой день я больше не нашла в нем ничего такого, к чему могла бы придраться.
– В каких именно… хм… отношениях я должна за ней приглядывать? – спросила я.
– Да практически во всех. В точности ли изложено содержание рекламы, и тому подобное.
– А, то есть следить за качеством ее работы?
– Не только. – Господин Кадзетани медленно, чуть напыщенно покачал головой. – Я хотел бы, чтобы вы сообщали мне, если заметите что-нибудь в ее поведении.
Ну, спасибочки! «Если заметите что-нибудь в ее поведении» – сегодня я видела ее впервые в жизни, так что, само собой разумеется, обращала внимание практически на каждый ее жест. Печенье «Орео», которым она перекусывает в три часа, она ломает на несколько частей и только потом съедает! Шариковые ручки с толстым стержнем предпочитает ручкам с тонким стержнем! Так что же мне теперь, сообщать обо всех этих поведенческих наблюдениях? Ведь нет же, наверное? И я перевела слова господина Кадзетани, в формулировке которого они показались мне несколько уклончивыми, в нечто более понятное, а потом повторила ему:
– Ладно. Если я увижу, что она делает то, что мне покажется странным, я вам сообщу.
– Правильно, – подхватил он и кивнул. – Итак, увидимся завтра.
С этими словами он забрал у меня подготовленный отчет за день. Я поклонилась, заметила, что он явно оживился, свалив на меня щекотливую задачу, и покинула офисный этаж, пройдя мимо других сотрудников, все еще прилежно занятых работой. Офисы этой компании, занимавшие второй и третий этажи шестиэтажного здания перед станцией, не были ни просторными, ни тесными. Если точнее, они имели совершенно обычные размеры. Как минимум месяц мне предстояло работать бок о бок с госпожой Эригути в небольшом помещении, разделенном перегородкой.
Что вообще означало это распоряжение «приглядывать за госпожой Эригути»? До сих пор самое сильное впечатление она произвела на меня тем, что оказалась намного моложе меня – вполне возможно, даже на целых десять лет. Она была миниатюрной и говорила негромким голоском. Ее одежда напомнила мне типовой «костюм соискателя», в каких вчерашние студенты ходят по собеседованиям, и в сочетании с ее ненакрашенным лицом производила довольно блеклое впечатление. Вместе с тем она, обучая меня азам новой работы, продемонстрировала уровень профессионализма, который показался мне почти выдающимся. Объяснить, как вместить в ограниченное количество слов ключевые элементы компании, заказывающей рекламу, было непросто, но она справилась и продолжала терпеливо давать мне советы даже после того, как я написала несколько черновых вариантов рекламного текста и ни разу не попала в точку. В каком-то смысле именно тогда, как я осознала сейчас впервые, обнаружилось несоответствие между внешней незрелостью и некоторой скованностью и ее фактическими способностями, однако это было единственное заслуживающее внимания наблюдение, которое мне удалось сделать. Не было бы преувеличением утверждать, что из всех, с кем я познакомилась в этом офисе, госпожа Эригути казалась самой безобидной. Господин Кадзетани своими попытками молодиться возбуждал во мне сильную настороженность, хотя, разумеется, я успела проработать всего один день и могла опираться лишь на первое впечатление.
Домой я отправилась, так и не сумев после всех размышлений выявить хоть сколько-нибудь убедительные причины, по которым меня попросили приглядывать за госпожой Эригути. Этот офис располагался чуть дальше предыдущего, так что добираться до него понадобилось на велосипеде. Окружающая территория была сравнительно застроенной – с парой ресторанов фастфуда, большим супермаркетом и видеопрокатом, и это означало, что на новом месте ощущение удушья будет мучить меня не так, как на предыдущем, расположенном аккурат напротив моего дома.
Пока я крутила педали и катилась по магистрали, меня вдруг осенило: поскольку присмотр за госпожой Эригути не входит в должностные обязанности составителя рекламных текстов, возможно, за него мне будут приплачивать. Но я тут же помотала головой и посоветовала себе опомниться. Нет, ну правда, на что я должна обращать внимание? Неужели госпожа Эригути, несмотря на ее неприметную внешность, втайне что-то замышляет? И если да, то что?
Сама работа – написание текстов для компаний, желающих, чтобы их рекламировали в автобусах городских маршрутов, – выглядела многообещающе, но меня угнетало уже то, что в первый же день работы ко мне обратились с настолько странной просьбой. Наиболее вероятным казалось предположение, что господина Кадзетани что-то настораживает, однако ему не хочется проводить расследование как полагается, вот он и решил заручиться моей помощью, чтобы собрать доказательства. Продолжая давить на педали, я приняла временное решение: не спешить пока выполнять его просьбу и сосредоточить внимание на освоении рабочих обязанностей.