Работа над ошибками
Шрифт:
Даймонд невольно порадовался, что Фарр-Джонс и его бывшие коллеги не могут проникнуть в его мысли. Ему бы не хотелось, чтобы они поняли, насколько он соскучился по настоящей работе. Интересно, что бы они сказали, узнав, что он опустился до уборки тележек с автомобильной стоянки супермаркета?
Взяв на себя контакты с Маунтджоем, Даймонд шел на серьезный риск. При встрече Маунтджой вполне мог попросту достать пистолет и застрелить его. Однако, хотя при мысли об этом пульс у Питера учащался, а по коже пробегали мурашки, он сознавал: последние два года ему не хватало подобного риска.
– Где вас высадить? – спросил таксист. Машина уже выехала за черту города. Стоявшие вокруг здания располагались на значительном расстоянии друг от друга. Справа Даймонд увидел обнесенный забором
– Давайте чуть помедленнее? – попросил он. – Место, которое мне нужно, всего в четверти мили от ипподрома.
Питер отдавал должное Маунтджою – место встречи он выбрал удачно. Любая полицейская машина здесь сразу же бросилась бы внимательному наблюдателю в глаза, даже если бы была без опознавательных знаков.
Позади такси, сбросившего скорость, мгновенно образовался хвост из других автомобилей. За исключением тех дней, когда на ипподроме проводились скачки, водители привыкли проезжать этот участок шоссе без помех. Дорога была узкой, поэтому обогнать такси не представлялось возможным. Водитель, следующий за такси на предельно малой дистанции, принялся мигать фарами, требуя либо увеличить скорость, либо уступить ему дорогу.
– Там впереди указатель, поэтому поезжайте еще медленнее.
– Если я поеду еще медленнее, приятель, вы сможете идти передо мной и размахивать красным флажком.
Машина приблизилась к указателю на Котсуолд-Уэй.
– Вон там справа есть небольшое свободное пространство. Можете там притормозить? – спросил Даймонд.
Его внимание привлекло каменное строение ярдах в двухстах от дороги. Разумеется, оно находилось на противоположной стороне дороги, и потому, чтобы свернуть вправо, таксисту пришлось минуту выжидать, пропуская встречные машины. За это время шлейф из автомобилей позади еще больше разросся. Когда таксист наконец совершил нужный маневр и остановился на обочине рядом с указателем, многие, проезжая мимо, бросали на него и на Даймонда возмущенные взгляды.
Не обращая на них внимания, Питер расплатился с водителем и принялся разглядывать склон, который ему предстояло преодолеть, чтобы попасть к памятнику Гренуиллу. Человеку его роста и комплекции следовало опасаться, как бы грунт не начал осыпаться под его ногами. Однако Даймонду все же удалось благополучно вскарабкаться наверх. Отдышавшись, он зашагал по истоптанной траве к каменной колонне памятника. Поблизости никого не было.
Памятник сэру Бевилу Гренуиллу был двадцати пяти футов в высоту и ничем не отличался от других подобных мемориалов. Впрочем, он неплохо вписывался в окружающую местность и казался гармоничной частью пейзажа. Памятник представлял собой четырехгранную колонну из серого гранита, стоявшую на квадратном постаменте. Его венчала скульптура грифона – мифологического существа с туловищем льва и орлиной головой с крыльями и когтями. Колонна была обнесена металлической оградой высотой восемь футов. Даймонд обошел вокруг нее. Надпись, сделанная в восемнадцатом веке на лицевой грани памятника, гласила, что памятник возведен в память о рыцаре, который погиб на этом месте в один из июльских дней 1643 года. Если в ее тексте и было зашифровано какое-то послание, адресованное лично ему, понять, какое именно, Питер был не в силах. Судя по всему, у доблестного сэра Бевила было мало общего с Джоном Маунтджоем: если верить памятной надписи, предводитель английских роялистов был человеком, чье благородство служило примером для других. Он не сгибался под ударами судьбы и сочетал в себе беспримерное мужество и добрый нрав.
Нет, он явно был не из тех, кто истязает и убивает женщин.
Под высеченной в граните надписью располагалась металлическая табличка вполне современного вида. Выгравированные на ней строки сообщали о героической роли сэра Бевила в битве при Лансдауне. Табличку разместили на памятнике активисты так называемой Королевской Армии – группы энтузиастов, занимавшихся изучением событий истории Англии и в первую очередь реконструкцией сражений.
Скорее всего, именно эти люди оставили у подножия памятника хризантему в глиняном горшочке и увядший венок. Комплекция Даймонда
Текст послания вызвал у Питера раздражение. В основном оно было вызвано тем, что, судя по тексту, Маунтджой был уверен: на данном этапе он, Питер Даймонд, станет выполнять его инструкции, не обращая внимания на личные оскорбления. Положив чек в карман, Даймонд посмотрел направо, чтобы оценить, насколько сложна стоявшая перед ним задача. Вероятно, Маунтджой направлял его к вершине холма. Даже в тех редких случаях, когда Питер, вняв голосу разума, пытался прибегнуть к физическим упражнениям, чтобы хоть немного снизить вес, он не доходил до столь экстремальных, с его точки зрения, действий, как прогулки по пересеченной местности. Теоретически он поддерживал Ассоциацию пешеходов, которая выступала за то, чтобы за городом все тропинки, даже пересекающие частные владения, были доступны любому желающему пройтись. Но ведь Питер Даймонд поддерживал и Ассоциацию морских спасателей, хотя это не означало, что он был готов выйти в море в шторм.
Кряхтя, Даймонд поплелся по указанному маршруту. Все могло быть гораздо хуже, убеждал он себя. В конце концов, сверху на него не лил дождь. Чистое бледно-голубое небо, легкий ветерок… При сильном ветре на высоте восьмисот футов над уровнем моря ему пришлось бы гораздо хуже. «Будем считать, что мне повезло, – думал Даймонд. – Я всего лишь должен совершить приятную прогулку на свежем воздухе и встретиться с преступником, которого я когда-то отправил в тюрьму. Нет, правда, я счастливчик».
Добравшись до гребня холма, он зашагал по редколесью, временами пробираясь сквозь негустой кустарник. Через прогалины между деревьями Питер видел машины, проносящиеся по Лансдаун-роуд. Здравый смысл подсказывал Питеру, что Маунтджой решится на контакт с ним только после того, когда он окажется на открытой местности, где легко будет убедиться в том, что его никто не сопровождает. Это означало, что до встречи оставалось минут двадцать.
Сбиться с пути было невозможно. Стрелки указателей вели Даймонда в сторону Котсуолд-Уэй по выбранному Маунтджоем маршруту. Редколесье закончилось, и Питер двинулся дальше вдоль каменной стенки, покрытой пятнами желтого лишайника. Ему по-прежнему приходилось идти в гору, но склон стал более пологим, да и продвигаться вперед по пружинящей под ногами траве было приятнее, чем перешагивать через узловатые корни деревьев. Линия горизонта, где зелень травы смыкалась с голубым куполом неба, теперь находилась совсем рядом. Еще три минуты – и перед Питером открылся захватывающий вид на долину Лэм. Подъем закончился, однако нигде не было видно ни души.
Оставалась надежда, что Даймонда окликнут откуда-нибудь сзади, например из-за каменной стенки, мимо которой он только что прошел. Она была достаточно высокой, чтобы скрыть человека, стоящего в полный рост. В каменной кладке, не закрепленной раствором, имелось множество отверстий. Сквозь них беглый заключенный мог вести наблюдение или – при необходимости – общаться с собеседником, оставаясь в укрытии, словно грешник во время исповеди в церкви. Правда, Маунтджой, судя по всему, и не думал каяться в своих грехах. Когда из-за стены в небо взмыла, хлопая крыльями, утка, Даймонд остановился, а затем, чуть пригнувшись, приблизился к каменному препятствию и приложил к нему ухо, готовый выступить в роли священника. Вокруг царила тишина. Опасливо озираясь, Питер снова зашагал вперед. Дойдя до очередного пролома в стене, такого же, как те, что уже несколько раз попадались на его пути раньше, он перешагнул на территорию по другую сторону забора. Внимательно осмотревшись, убедился, что местность вокруг по-прежнему оставалась пустынной.