Шрифт:
1
В прошедшие месяцы Ларс Талибранд путешествовал долго и много. Его путь лежал от звезды к звезде, от планетной системы к планетной системе. Он пересекал Вселенную взад и вперед, он старался избегать излишне долгих перелетов, пытаясь сберечь один-два драгоценных дня. Но все же ему не удалось ускользнуть от смерти, которая настойчиво следовала за ним по пятам.
Он путешествовал с Вернье на Ирссород и дальше на Криу'н Дитч, а с Криу'н Дитча на Ньюхольм, а оттуда к Марсу. Наконец, он попал на Землю к началу карнавала, когда все люди гуляли на празднике.
Здесь, на
Когда это свершилось, и об этом стало известно определенным людям, в том направлении, откуда прибыл Ларс Талибранд, было отправлено сообщение. На мирах, рассеянных по всей Галактике, некоторые мужчины и женщины облегченно вздохнули, потому что Ларса Талибранда больше не было в живых.
Вопли, стук и выкрики музыкальных ансамблей, громко поющие группы людей, имитаторов голосов животных, толпы и хора дико возбужденных ночных фанатиков, запускающих в воздух бумажные змеи громко смеющихся — весь мир, словно превратившийся в огромную сцену, на которой разыгрывалась чудовищная гротескная комедия, карнавальные процессии тянувшиеся мимо отеля — ничего этого Ларс Талибранд больше не мог увидеть.
Такие же карнавальные процессии, как и та, что текла мимо отеля, двигались по улицам каждого города на Земле. По мере, как солнце двигалось по небосводу, к ним примыкали все новые и новые города.
Теперь внизу, на берегу появились служители, проводящие последнюю проверку, прежде чем включить фонари и пустить крошечные светящиеся бактерии, которые заставят засветится весь океан. Роботы-слуги проверяли друг у друга контуры и проводку, чтобы быть абсолютно уверенными, что они не откажут в течение ближайшей недели. На ярмарке владельцы аттракционов воздвигали свои будки, киоски и навесы, устанавливали свои карусели, качели-лодочки и площадки, на которых можно было танцевать в невесомости. Тяжело груженые грузовики громыхали мимо отеля, подвозя последние грузы: сладости, бумажные змеи, флажки, головоломки, ящики с бутылками вина, маски, мечи для дуэлей и тысячи других вещей.
Осторожные люди сдали свои драгоценности в государственные хранилища. Владельцы автомобилей и геликоптеров, у которых не было своих собственных гаражей, поместили свои машины в государственные гаражи. Во время карнавала никому никуда не нужно было срочно выезжать. В это время никто не занимался делами, и не существовало ничего, что нужно было бы срочно улаживать. На обочинах улиц стояли киберуправляемые шары-такси, которые могли доставить пассажиров в нужное им место. После наступления дня нужно было только назвать роботу шара-такси адрес — свой или какого-нибудь другого человека, а до этого времени то, куда нужно доставить пассажира, решал главный кибер сектора.
Безоблачное небо над городом лучилось сияющей синевой, становившейся все насыщеннее и гуще. Тут и там на поверхность земли во время карнавальной недели выпадал дождь, чтобы поддерживать метеорологическое равновесие атмосферы, но все по возможности было устроено так, что дождь шел как можно дольше в открытом море, а к следующему вечеру ночные фанатики немного приходили в себя.
Машины с продуктами следовали за карнавальной процессией. Тут были тысячи транспортных средств. Их и должны были быть тысячи, потому что во время карнавала никто не занимался своей профессиональной деятельностью, и не был открыт ни один магазин.
Когда солнце, наконец, зашло, были закрыты двери парфюмерных лавок и питейных заведений, которые до последней минуты старались удовлетворить потребность людей в парикмахерах, костюмерах, косметике и парфюмерии, а так же в спиртных напитках, и их персонал покинул свои рабочие места, чтобы смешаться с орущей толпой.
Дерри Хорн отошел от окна, из которого была видна улица. Последние карнавальные процессии достигли ярмарочной площади и с воплями, стонами и криками, а также со скрипом шарманок смешалась музыка парадного оркестра. Теперь настало самое время одеться и тоже выйти наружу.
По короткому приказу Хорна окно стало непрозрачным, дверцы одежного шкафа распахнулись, и взгляду наблюдателя открылся выбор костюмов, предназначенных для карнавала. Когда он испытующе провел пальцами по шелку с кружевами, он почувствовал себя страшно потерянным.
Он раздраженно, взял один из костюмов и бросил его на спинку стула.
Он скинул свою повседневную одежду и прошел в ванную, примыкавшую к его апартаментам, чтобы освежиться.
Выйдя из-под душа, он прошел в сушилку, затем подошел к зеркалу высотой в рост человека. Он задумчиво осмотрел сам себя.
«Итак, это ты, — сказал он самому себе, — Это Дерри Хорн, двадцать два года.»
Он видел темноволосого молодого человека с бледной кожей и темно-синими глазами. Вокруг его полного рта были видны признаки изнеженности. Бледность его кожи и его темные волосы оттеняли его подбородок и щеки, которые выглядели почти голубыми. Он заметил несколько волосков бороды, которые не брала даже самая лучшая из бритв.
Он подпер рукой левую щеку и задумался.
Какой атавизм заставляет мужчину казаться не мужчиной, если у него не растет борода, хотя он и прилагает много усилий, чтобы воспрепятствовать ее росту?
Может быть, это было только по тому, что каждый должен иметь что-то, что не покоряется его воле? На этом дисциплинированном мире было очень мало того, что не покорилось воле людей.
Когда он заметил, что он уже обсох, он покинул сушилку. Как только его вес перестал давить на пол, шипение дюз, подававших теплый воздух, смолкло.
Когда он вернулся в комнату, костюм, который он себе выбрал, показался ему еще более смешным. Однако, когда он заглянул во все еще открытый шкаф, он не увидел ничего, что бы подошло ему больше. Он опустился в одно из кресел и зажег сигарету. Он был, видит бог, не в лучшем настроении, и это в первую же ночь карнавальной недели!
Ему в голову пришла мысль, что алкоголь, может быть, сможет изменить это, и он быстро вызвал кельнера, который тут же появился. Кельнер приблизился к креслу и с вопросительным выражением лица остановился перед Хорном, совершенно не обратив внимание на то, что тот обнажен. Его стройный пластиковый корпус тоже был без одежды.
— Мне нужно что-нибудь, что сможет изменить мое скверное настроение, — резко сказал Хорн. — Что ты мне предложишь?
Кельнер поколебался.
— Я не уполномочен прописывать лекарства от болезней, сэр, — ответил он тоном сожаления. — Может быть…