Рабство и данничество у восточных славян

Фроянов Игорь Яковлевич

Точку зрения М. В. Ломоносова отверг также И. П. Елагин: «Здесь примечается великая в Ломоносове ошибка. Он говорит, по 12 гривен на человека: число 80 000 необъятное. Но Нестор точно сказует: на ключ, то есть на лодку. Видно, что сие древнее речение было Ломоносову не известно, или он его не приметил».¹⁸² И. П. Елагин, как и его предшественники, предполагал одноразовую выплату дани на каждую русскую ладью.

А. Л. Шлецер, полемизируя с теми историками, которые под летописным «ключом» разумели судно или лодку, замечал: «Но в словарях нахожу я только два значения слову ключ: собственно ключ и у каменщиков тот камень, которым замыкается свод, что называется также замок; каким же образом господа эти докажут, что оно в третьих значит

лодку? Но если бы можно было чем доказать это, то оно очень хорошо бы шло к словам времянника. Олег потребовал сперва страшную сумму по 12 гривен на человека, но после, как обыкновенно случается, начал торговаться и согласился на 40-ю часть».¹⁸³

Не знал, чем «можно утвердить истину толкования» ключа как лодки и Н. М. Карамзин. «В какой старинной Русской книге, в каком Славянском наречии слов ключ знаменует лодку?» — с пафосом спрашивал он. Знаменитый историограф был убежден, что речь в летописи Идет о дани на каждого воина, что слово «ключ» употреблено летописцем «в смысле человека».¹⁸⁴

Замечания Н. М. Карамзина не повлияли на М. П. Погодина, который уверенно заявлял: «Греки спросили сколько дани угодно Руси. Олег потребовал по 12 гривен на ключ или лодку (что составило около трехсот пуд серебра)».¹⁸⁵

Двойное упоминание дани (на человека и на ключ) С. М. Соловьев отнес на счет составителя летописи: «Известный характер рассказа о походе Олеговом ясно указывает на источник — устные народные сказания, причем в летописи нельзя не заметить сшивку двух известий: она обличается повторением одного и того известия о дани сперва по 12 гривен на человека, а потом по 12 гривен на ключ».¹⁸⁶ Историк принял вторую версию, полагая, что олеговы послы Карл, Фарлоф, Велмуд, Рулав и Стемид «вытребовали по 12 гривен на корабль». Летописный «ключ», по С. М. Соловьеву, —это лодка, корабль. Ключом также «назывался багор, или крюк, которым привлекали лодки к берегу».¹⁸⁷

На сложную работу летописца указывал и В. И. Сергеевич. Обращаясь к рассказу летописи о походе Олега на Царьград, он замечал: «Все место летописи о мире 907 года представляется очень спутанным: тут есть очевидные повторения и вставки, прерывающие последовательное течение мысли. Составитель как будто имел под руками разнообразный материал, из которого он хотя и построил нечто целое, именно рассказ о походе и мире 907 года, но в ущерб ясности и последовательности изложения».¹⁸⁸ Сообщения летописца о двух «заповедях» Олега, первая из которых говорила о выплате дани на человека, а вторая — на ключ, воспринимались В. И. Сергеевичем как относящиеся к одному и тому же событию, но основанные на разных источниках.¹⁸⁹

Вставочный характер летописных известий (легендарных в своей основе) об олеговых данях не вызывал сомнений у М. С. Грушевского. Поздней вставкой ему казался текст летописи от слов «и начаша Греци мира дросити» до слов «и рече Олег». След вставки он видел «в повторном заявлении греков, что они готовы давать дань». В самой вставке М. С. Грушевский не исключал «додатки самого редактора»: в частности, из легендарного рассказа было взято и повторено здесь свидетельство «про контрiбуцию по 12 грив, на чоловiка (цифра неймовiрна, i ся подробиця могла заступити загальну згадку про контрiбуцiю в умови)».¹⁹⁰

Несколько иное толкование летописной записи предложил А. В. Лонгинов. Исследователь договоров русских с греками утверждал, что «содержание той заповеди, которая предъявлена Олегом в приступе к соглашению с греками, вошло в первую главу... условий мирного договора, судя по повторению ее сущности, с незначительным лишь редакционным изменением, вместо 12 гривен "на человекъ"... 12 гривен "на ключь"». Согласно А. В. Лонгинову, «дань в 12 гривен потребована по количеству не лодей, как думал Погодин, а воинов».¹⁹¹

В

советской историографии сложился тот же, собственно, набор мнений. Как и в старой исторической литературе, здесь слышатся сетования относительно сбивчивости и неясности летописного рассказа, повествующего о происшествиях под Константинополем в 907 году. Вот слова одного из крупных знатоков истории Древней Руси: «В летописном рассказе много неточного, много фантастического, вроде того места, где говорится о том, что Олег поставил корабли на колеса. Вызывает сомнение уплата греками 12 гривен на человека, хотя "на ключь" 12 гривен дани Византия уплатить могла, если в эТом "ключе" видеть "ключь"—уключину, т.е. символ Русской ладьи».¹⁹² В. В. Мавродин, кому принадлежат Эти слова, выбирает, следовательно, из двух "разноречивых" сообщений о данях то, которое ему представляется более правдоподобным.

В. Т. Пашуто допускает возможность обеих «заповедей» Олега, но выплату дани связывает со второй, где значится «ключ». Ученый пишет: «Согласно договору Олег будто бы получил 12 гривен на "ключ", т.е. на руль, на корабль (первоначально он требовал эту сумму на каждого воина), что составило огромную дань в 24 тыс. гривен».¹⁹³

Встречаются исследователи, которые предпочитают говорить о греческой дани только на человека, не замечая свидетельства летописи о другой раскладке этой дани «на ключ». К ним принадлежит О. М. Рапов.¹⁹⁴ Вместе с тем существуют примеры использования летописных указаний «на человека» и «на ключ» как одинаковых по смыслу и потому взаимозаменяемых. «Результатом похода 907 г., —читаем в книге П. П. Толочко, стал договор, заключенный между Византией и Русью в этом же году. Для Руси он был весьма почетным и выгодным. По его условиям Византия обязывалась уплатить единовременную контрибуцию "по 12 гривен на ключь" (в другом месте "на человекъ"), а также давать ежегодную дань».¹⁹⁵

По догадке А. Н. Сахарова, условие об уплате дани «на ключ» как бы корректирует первое требование Олега об уплате 12 гривен на каждого человека. Сама же «сумма, которую греки должны были выплатить руссам "на ключь", по-видимому, являлась единовременной денежной контрибуцией победителю».¹⁹⁶

Завершал историографическую справку о даннических «заповедях» князя Олега, упомянем А. Г. Кузьмина, который в летописной статье, помеченной 907 годом, подозревал компиляцию различных источников. «Компи-дятивность статьи, — утверждал он, — хорошо видна, в частности, в следующем повторе: Олег посылает к двум императорам требование: " Имите ми ся по дань". И реша Греци: "чего хочеши дамы ти". И заповеда Олег дати воем на 2000 корабль по 12 гривен на ключь". Между тем выше уже говорилось о "заповеди" Олега, только вместо понятия "ключ" (т.е. "уключина", где крепится весло) там счет велся на количество людей. Разная терминология в данном случае свидетельствует о разных источниках, в неодинаковых выражениях говоривших об одном и том же».¹⁹⁷

По нашему мнению, в исторической литературе до сих пор не дано удовлетворительного толкования летописной статьи, повествующей о событиях под Царьградом в 907 году, тогда как статья эта достаточно ясно рассказывает о произошедшем и (что самое главное) представляет собою единый и цельный текст, а отнюдь не компиляцию, составленную из различных источников. Чтобы убедиться в сказанном, прислушаемся к словам летописца. Он говорит, что войско Олега, сойдя на берег, принялось убивать, разорять и грабить окрестности ромейской столицы: «И выиде Олег на брег, и воевати нача, и много убийства сотвори около града греком, и разбита многы полаты, и пожгоша церкви. А их же имаху пленникы, овех посекаху, другиа же мучаху, иные же растреляху, а другыя в море вметаху, и ина многа зла творяху русь греком, елико же ратнии творять». Затем началась подготовка к штурму города, что нашло отражение в фантастической сцене движения по суху поставленных на колеса парусников.¹⁹⁸