Рабыня. Порочная страсть
Шрифт:
Я снова посмотрела на предмет. Игрушка для игрушки. Невольно улыбнулась сравнению и медленно раздвинула колени. Между ног всё давно было мокрым, истекало от желания, и казалось, я взорвусь от одного только прикосновения. С губ сорвался прерывистый вздох, низ живота свела болезненная судорога. Бёдра подались вперёд, я слегка выгнулась и раздвинула пальцами нежные складочки, чувствуя, как мышцы сжались в предвкушении. Тело задрожало, огонь рванулся по венам, и я медленно провела гладкой деревянной головкой по горевшему лону, задев набухший бугорок. Охнула в голос и тут же прикусила губу, зажмурившись – нехорошо мешать отдыху Охотника…
Колени раздвинулись ещё шире, открывая меня до предела, я упёрлась попкой
Поудобнее устроив фаллос, так, чтобы иметь возможность ласкать себя дальше, я погрузилась в горячее марево, захлёбываясь в собственном возбуждении. Голод внутри смирился с тем, что другого шанса не дадут, и приутих, давая возможность просто наслаждаться происходящим и хоть так снять напряжение этого насыщенного вечера. Опёршись ладонью на мех, я двигала бёдрами, приподнимаясь и опускаясь, то вынимая игрушку совсем, дразня деревянной головкой стрелявшую искрами чувствительную точку, а потом снова с силой вгоняла внутрь, постепенно ускоряя ритм. Во рту поселился сладковатый, цветочный привкус собственной крови – я искусала губы, сдерживая стоны и всхлипы, провалившись в свою реальность и совершенно забыв об окружающем.
Только когда раздался негромкий, глубокий голос, осознала, что… я вовсе не одна со своим удовольствием.
– Не молчи. Я хочу слышать твой голос.
Я поперхнулась вдохом, замерла, широко распахнув глаза, и столкнулась с прищуренным взглядом Охотника, в котором отражались отблески огня в камине. Он лежал, подперев голову рукой, и смотрел на меня. Как долго? Я не ощущала от него того возбуждения, как чуть ранее – он в самом деле получил удовлетворение сполна, я отлично делала минет и постаралась для него. Но… Мой хозяин наблюдал. Он хотел видеть и слышать меня. Жар внутри стал невыносимым, возбуждение сделалось настолько сильным, что причиняло боль. А осознание, что ласкаю себя так откровенно на глазах желанного мужчины, обостряло ощущения до предела. Я перестала чувствовать своё тело, только огонь между ног и всепоглощающее желание разрядки. Не закрывая глаз, не разрывая контакта, снова начала двигать в себе игрушку, она легко скользила в разгорячённой и влажной глубине, принося волны наслаждения, одна другой сильнее.
Подушечка большого пальца то и дело нежно задевала набухшую плоть, мягко надавливала, даря мне обжигающие вспышки и заставляя тело вздрагивать и выгибаться навстречу. Мои стоны стали громче, и, кажется, я даже уловила тень довольной улыбки в уголках губ моего хозяина… Я замерла всего лишь на мгновение, оттягивая сладкий момент, вынула игрушку, дразня мокрой, гладкой головкой упругий вход и предвкушая, как рухну в эйфорию.
– Давай, куколка, представь, что это я тебя трахаю.
Глубокий, низкий голос заставил нервы завибрировать, и перед глазами вспыхнул ослепляющий огонь. Я захлебнулась криком, с силой вгоняя в себя деревянный фаллос, терзая нежную плоть. Внутри всё напряглось, и я рассыпалась на множество осколков, умирая от наслаждения, содрогаясь
– Это было громко. Спокойной ночи.
В спальне наступила тишина. Я распласталась на шкуре, глядя в потолок и тяжело дыша, не осталось сил даже вытащить игрушку и свести дрожащие ноги. Мышцы превратились в желе, томная слабость охватила каждую клеточку, и я далеко не сразу пришла в себя настолько, чтобы избавиться от предмета и свернуться клубочком, ловя последние отголоски удовольствия. Чёрт. Неужели это всё, что мне доступно в ближайшее время? Ласкать себя и мечтать о члене моего хозяина, как он двигается во мне, заполняет до конца, унося за грань реальности?.. Я беззвучно всхлипнула, слизнув солёную каплю с губ, и крепко зажмурилась. Надеюсь, заслужу доверие настолько, что когда-нибудь это станет восхитительной, сладкой реальностью, а не только моими фантазиями.
Утром я проснулась от шорохов в спальне. Охотник поднялся раньше меня. Я сквозь ресницы наблюдала, как он ходит по комнате, одевается, сам застилает кровать. Потом подошёл ко мне, остановился, застёгивая манжет и глядя изучающим взглядом.
– Можешь умыться, – бросил Охотник, снял цепь с крючка и уронил рядом.
После чего покинул спальню, видимо, отправившись на кухню. В желудке заурчало, и я надеялась, обо мне тоже вспомнят и дадут хотя бы бутерброд. Спеша воспользоваться благодушием Охотника, я заторопилась в уборную, подобрав цепь. С удовольствием ополоснулась тёплой водой, освежилась, и с грустью посмотрела на спутанные волосы. Пальцами особо не расчешешься, а пользоваться лежавшим на полке гребешком я не рискнула. Пришлось вернуться в спальню, на своё место у камина на шкуре. Мой хозяин уже сидел в кресле, на столике стоял поднос с завтраком: тарелка с сыром и ветчиной, розетки с джемом, поджаристый хлеб и чайник с чашкой. К моему безмерному удивлению, на полу стоял ещё один поднос. С вожделенным бутербродом и второй чашкой с ароматным напитком.
– Ешь, – так же коротко произнёс Охотник, глядя в тлеющие угли камина.
– Спасибо, хозяин, – с искренней благодарностью сказала я, схватив бутерброд и вгрызаясь в него.
Некоторое время мы молчали, занятые едой, а потом Охотник снова заговорил.
– Ты можешь отличать своих? – он бросил на меня внимательный взгляд.
Хорошо, я уже доела бутерброд и допивала чай. По спине прошёлся холодок. Да, я могла, и старательно избегала их. Особенно мужчин. Привлекать ненужное внимание очень не хотелось, я ведь уже давно вошла в тот возраст, когда могу рожать.
– Могу, – кивнула, настороженно покосившись на него.
Полные губы тронула довольная улыбка.
– Вечером я собираюсь на закрытый приём в одном доме, – неторопливо проговорил Охотник, всё так же пристально глядя на меня. – Ты пойдёшь со мной. Хочу проверить подозрения.
Глава 10
Теперь вдоль позвоночника как кусочком льда провели, я напряглась, постаравшись не показать эмоций. Ри, это просто проверка, тебя никому не собираются отдавать, выдохни и успокойся! Я раздвинула непослушные губы в ответной улыбке и пробормотала.
– Как пожелаете, хозяин.
Он всё-таки подметил, что со мной что-то не так. Охотник резко наклонился вперёд, ухватил за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза, и требовательно спросил:
– Что такое, куколка?
– Всё в порядке, – храбро ответила я, не желая посвящать его в мои проблемы.
Они же только мои и ничьи больше. Он не обязан решать их.
– Я пойду с вами, конечно, и сделаю всё, что скажете, – добавила на всякий случай, чувствуя себя всё неуютнее под пристальным, прищуренным взглядом.