Ради перемен
Шрифт:
– Заранее открою секрет, опасность даже не в членах твоей семьи. Им будет тяжело признать, что разумные существа, в отличии от животных, не скованы своей биологией и могут при умении менять вид тела, но против фактов они не пойдут; ты останешься их родичем навсегда. Но, если факты просочатся, люди в целом отреагируют либо с безумным страхом, либо с неуёмным любопытством... и тебе будет плохо в обоих случаях.
Александр не сдержал задумчивого рычания. Как-то всё слишком походит на некоторые рассказы про "избранных", которых хватало в сообществах азеркинов, а что-то такое про вампиров даже экранизировали. Собеседница поняла это выражение чуть иначе:
– Ты в это влетел по своей воле, иначе просто обратно выдует. Хотя ты к этому был более предрасположен, чем другие, а я оказалась в этот момент рядом, без твоего собственного желания ты бы остался обычным человеком. Я не заставляю тебя улетать с Земли, а при согласии - покидать семью в полной
Александр наклонил морду набок, рассчитывая, что жест любопытства, общий для собачих, прокатит с отдалённо похожими на них мохнатыми драконами.
– Зачем это мне?
– Чёрная правильно поняла вопрос.
– Забочусь о процветании сородичей. Людям бы эту черту - они бы гораздо дальше продвинулись в развитии. Довольно тебе изображать немого...
– зевнула самка, - ты этот язык ещё с прошлой жизни помнишь, раз понимаешь.
– Запомни, человеческим именем не стоит называться там, где тебя не воспримут как человека. Варлад тебе подойдёт? Да, пожалуй, - чёрная крылатая резко встала, её глаза забурлили оттенками темноты, - стоит спешить, готовься.
Александр раскрыл пасть, чтобы возразить что-то, но прервался невиданным зрелищем. С мира словно сняли яркую обёртку, обнажив тёмную суть. Он оказался в сумрачном пространстве, которое исследовал вне своего тела, но теперь во плоти - причём во плоти не человеческой. Незнакомка, даже имени которой не успел спросить (зато та не замешкалась дать ему новое - вот ирония), теперь казалась объёмным чернильным пятном, и оно начало расплываться, как бы диффузируя с прозрачной жидкостью затемнённого мира, и в результате покрыла его весь. Не успел Александр перевести дыхание от жутких метаморфоз, как вся темнота начала сгущаться в формы, кристаллизируясь в монолитные циклопические сооружения, обступившие панически крутящегося по сторонам крылатого. Из зенита, под которым заходили разноцветные искристые разряды, из этих самых молний, бьющих от одной верхушки угрожающе нависших бастионов в другую, повалил разноцветный, мигающий снег, оседал на предметах, придавая им краски. Не все хлопья и искорки падали вниз - некоторые разлетались вбок и даже вверх, расцветив небеса в охряной закат, подсвечивающий облака желтоватым. А те, что достигали земли и стен, проявляли из кромешной матовой темноты стены и мостовую мрачного города. Из застройки, чёрной в оранжевах отблесках садящегося светила, кое-где поднимались грозные ступенчатые пирамиды, все в угловатых рельефах, и целые конгломераты резных готических шпилей из пастельно-полупрозрачного кристалла, что, собраясь вместе, напоминали гигантские сосульки-сталагмиты.
Хотя Александр возник в довольно непосещаемой части города, где-то в задних дворах, он сразу заметил и местных жителей. Драконов - и мохнатых с пернатыми крыльями, наподобии самого Александра-Варлада в новом теле, и более, если так можно сказать, "привычных" чешуйчатых с перепончатыми. От рисуемых воображением человека они отличались тем, что не щеголяли яркой раскраской и гармоничными цветовыми сочетаниями, подсказанными вкусом художника - глазу чаще встречались естественные и скучные цвета: оттенки серого, рыжего, чёрного и изредка белого.
Тотчас возникнув посреди переулка, Александр стал свидетелем странной сцены, оттенявшей странность и чуждось всего города. Десять-пятнадцать крылатых то ли реставрировали сквозной подъезд, то ли заканчивали его возводить, закладывая серым кирпичом в тёмных подтёках. Работа выполнялась медленно и без старания, подгоняемая лишь выкриками одного напыщенного "прораба" с серо-синем мехом и белой гривой. Этот же крылатый первым заметил Александра, возникшего из ниоткуда.
– Каким ветром тебя сюда занесло?
– Начальник бригады с внешним дружелюбием, плохо скрывающем дикую враждебность, резко перепорхнул к черношёрстому, обращаясь на том же незнакомом, но понятном языке.
– Зачем ты тут появился?
Ещё не полностью оправившись от перемещения, Александр продолжал видеть через материю неземного мира теневые всполохи иного, глубинного. Силуэты этой компании "ремонтников" Варладу крайне не нравились - не привлекали, отталкивали своей мерзостной простотой. С такими общаться не хотелось, наоборот, хорошо было бы скрыться от них подальше, но банда крылатых с тёмными, как их души, намерениями начала обступать того, кого считала вторженцем на свою территорию. Александр хотел было взлететь и унестись от них - но понял, что взлетать, даже имея крылья, не так просто, как воображать это.
– Какой немощный, даже отделывать его не хочется, - мохнатый "бригадир" развернул голову набок, смотря на Варлада одним глазом.
– Может, если он мирно отдаст всё своё, отпустим его так?
Драконы только рычаще засмеялись, посмотрев на его жалкие подпрыгивания, и это неожиданно добавило Варладу ярости. В этой бурной эмоции, снова резко дёрнув крыльями, он нечаянно вышел из тела на метр вперёд, к оскалившему зубы белогривому, и, сильно испугавшись своей беспомощности, инстинктивно ударил своей бестелесной лапой его с размаха прямо по шее. Выпад встретил сопротивление, но очень слабое, как поток льющейся воды. Зато последствия оказались столь же разрушительными, как подобный удар в реальности. Из шеи брызнул мощный поток бодрой энергии, вбивший своим напором Александра обратно в тело, а ударенный пошатнулся, потеряв много сил, но, подгоняемый злобой, ещё резче ударил в ответ, поранил предплечье не успевшего отскочить Варлада, оставив несколько сочащихся кровью полос от когтей. Остальные местные, став свидетелями драки, лишь прибавили в гневе и набросились все разом на наглого вторженца. В духовном мире их покрыли неровные сферы, что не давали их так просто ударить ни во плоти, ни вне её. Но сам Александр был слишком напуган, чтобы наносить точные удары, рассудочная часть разума пропала, уступив место инстинктивной, думающей обрывочно и быстро. Отступая и уворачиваясь, не обращая внимания на боль, Варлад продолжал отбиваться от главаря, молотя по невидимому обычным зрением, но упруго отбивающему атаки кокону. Если бы Александр не успел энергетически поранить врага, то он бы ни за что не смог пробить защиту, но силы противника, что безрассудно тратились в резких и яростных атаках, незаметно таяли, и очередной выпад Варлада, нацеленный прямо в голову, прогнул щит и вдарил прямо по цели. Эфирная голова, комок духовной грязи, медленно, как надутый воздухом шарик, упала на землю и растворилась черноватым туманом, в реальности лапы серо-синего, внешне целого, разъехались, и главарь банды рухнул, распластавшись, со стеклянными глазами, уже не вставая. Того покинули все оставшиеся жизненные силы, разом перейдя к Варладу, который ощутил, что полученная энергия гораздо вкусней в отдельности от его бывшего обладателя, неожиданно чистая, без той враждебности, что разбойник обладал при жизни, и придавала не только духовные, но и физические силы. В это же время на Варлада прыгнул ещё один разъярённый дракон, тут же полученная вместе с телом реакция заставляет пригнуться, а все вытянутые из убитого силы вкладываются в резкий удар когтями по его брюху - от ускорения он оказался настолько сильным, что когти с треском прорвали и энергетический щит, и серую чешую нападающего, застряв лишь в выдернутых из брюха в полёте кишках, и распотрошённое тело по инерции прокатилось ещё на пять метров, разбрасывая за собой внутренности.
Такая демонстрация инстинктивной магии оказалась шокирующей даже для драконов, они, зарычав и прижимая уши к голове, начали разбегаться и разлетаться в диком ужасе. Но Варлад уже не мог остановиться, вкус душевной энергии и мести его пересилил. То ли буйство чувств разблокировало инстинкты нового тела, то ли с энергией от разбойника перешла и некоторая информация, но теперь чёрные перья уверенно подняли в воздух за стаей несостоявшихся стайных хищников. Те улетали так быстро, как могут лишь гонимые смертью, но всё равно несколько из них были подбиты даже на расстоянии невидимой лапой энергии, которую Александр приноровился удлинять, даже оставаясь в физическом теле. По этому отростку из опустошённых оболочек преступников в него заливалось всё больше силы, а тела жертв на середине взмаха обвисали и неуклюже падали, либо разбиваясь о мостовую и с треском ломая кости, либо, хрустя, нанизываясь на зубастые шпили домов, обвисая вытянутыми лапами и опущенными порванными крыльями.
Когда все противники либо скрылись далеко из вида, либо превратились в миролюбивые останки, ярость Александра поутихла, и на её место вернулся ужас, ещё больше возросший. Хотя банда вела себя бездумно и агрессивно, и бандиты не являлись людьми, расправившийся с ними монстр не был ничем добрее. Только мощное кипение бодрости в солнечном сплетении не давало Варладу полностью застыть в кататонии, но и оно не спасало от шока и удивления самому себе. Небо и звёзды... Все эти смерти - это он сотворил?! Что с ним такое было? Почему самка из спокойной квартиры телепортировала его именно сюда, в этот жуткий мир, где он сам начинал походить на него? Александр никогда не думал, что способен на убийство. Но что с ним будет дальше? Если совесть можно успокоить, объяснив ей, что эти драконы сами бы сотворили то же самое с Варладом, не сумей он защититься... Что делать с законами этого сумасшедшего города, если они существуют, на чьей стороне они окажутся?
Когда в голове родилась эта последняя мысль, Александр уже улетал из проулка, успокаиваясь в прохладном вечернем воздухе, который пах приятной влагой от многочисленных каналов, широких и узких, своей разветвлённостью делавших тёмный город похожим на Венецию или Петербург, а строгость и монументальность строений на берегах лишь подчёркивала сходство.
Нет, решил Александр, в город ему пока рано. Не затеряться в толпе без знания местных обычаев, выяснять которые методом проб и ошибок опасно, а спрашивать напрямую - навлекать подозрения. Да и раны, уже затянувшиеся, всё равно не добавят харизмы. Поэтому направился прочь от застройки, летя вдоль реки, берега которой размещали город, но в отдалении от неё.