Ради тебя
Шрифт:
Лаванда бросилась к нему на шею.
— Мой сладкий Бон-бончик пришел.
— Лав, давай такие прозвища оставим для общения наедине.
— Ой, ну кого тут стесняться? Все же свои, вот и Гермиона решила с нами посидеть.
Гарри заметил, что девушка плакала.
— Герм, почему у тебя глаза красные?
Джинни ответила за нее:
— Да у нее уже передозировка от книжек, видимо, вот и сдают нервишки.
Рон сказал:
— А я всегда говорил, что много учиться вредно!
Все дружно рассмеялись,
— Рональд, сегодня остроумие из тебя так и прет.
Гермиона смотрела на мальчишек. Гарри — их заводила и искатель приключений. Его такие добрые зеленые глаза, его улыбка. Он всегда мог вытащить ее из депрессии, даже в самые, казалось бы, тяжелые моменты войны. Рон — ее рыжее солнышко, он все время ее смешил. Добрый и обидчивый, в нем всегда совмещалось несовмещаемое. Все семь лет пронеслись перед глазами, все их приключения.
Поиски философского камня, маленькие и глупые они отважились на этот шаг, даже не задумываясь об опасности. Этот год сплотил их, сделал друзьями.
А их второй год, варить Оборотное зелье в туалете у плаксы Миртл…это же додуматься надо, тогда было жутко страшно увидеть глаза василиска, пусть даже в отражении зеркала. Глаза смерти.
На третьем году их занесло спасать Сириуса, до сих пор дрожь в коленях от полета на гиппогрифе. И побег от профессора Люпина, когда он стал оборотнем, а их перемещение в прошлое при помощи маховика времени… В тот год она ударила Малфоя, ох и как же приятно тогда было, она показала его аристократичной заднице как могут бить «грянокровки».
Четвертый год… Святочный бал, Гермиона вспоминала его с улыбкой. Тогда она, почему-то, решила, что влюбилась в Рона, какая же она глупая была.
Страшным был пятый год, вся правда о Волдеморте полезла наружу, и их поиски пророчества в Министерстве магии, уже тогда они ощутили, что детство закончилось.
Но шестой год принес войну. Этого просто не забыть. Закаты и рассветы они встречали с благодарностью за то, что день прожит, и за то, что ночь прошла.
И победа, их победа. Облегчение, что больше не нужно скитаться. Они вернулись живыми.
И теперь пришло время прощаться.
«Я не могу больше находиться здесь, слишком больно!»
Гермиона встала, подошла к ребятам, обняла их обоих, так же как и раньше. Крепко и с отчаянием.
— Я вас очень люблю! — сказала она и, глотая слезы, выбежала в коридор.
— Да что с ней сегодня? — не понимая, спросил Рон.
— Не знаю, — пожала плечами Джинни.
Гермиона ждала Блейза на улице, пушистые снежинки ложились ей на плечи. Девушка с наслаждением вдохнула морозный воздух. Сейчас было легко, ни страха, ни сомнений. Она сжимала в руках сверток с минералами, его спасение.
Блейз подошел неслышно, он аккуратно тронул ее за плечо.
— Ты как?
Гермиона обернулась.
— Хорошо.
— Может, отложим поход? Посмотри на небо, кажется, будет метель.
— Я думаю, мы недолго, успеем, — ответила Гермиона.
И они двинулись к пещере. Внутри было холодно, метель все-таки началась, ветер завывал сильнее, эхом отдаваясь под сводами пещеры. Девушка дышала на ладони, пытаясь их согреть. Блейз сидел на камне и наблюдал за ней, Грейнджер сосредоточенно творила заклинания над камнями, на которых появлялись выгравированные руны. Она аккуратно раскладывала их в нужном порядке, очерчивая круги и шепча заклинания. Блейз и не думал, что подготовка может занять столько времени, а девушка все шептала заклятия, вокруг созданного ею алтаря.
Руки и ноги Забини уже ничего не чувствовали от холода, да и Грейнджер просто колотило. Кажется, она закончила, удовлетворительно оглядывая содеянное.
— Все? — спросил Забини.
— Кажется, да, — кивнула девушка.
— Присаживайся, — парень похлопал по камню, на котором сидел.
Гермиона, конечно, удивилась этому, но все же села рядом с мулатом.
Блейз зашептал заклинание, обводя палочкой место, где они сидели, и их окутала волна тепла. Гермиона вопросительно посмотрела на парня.
— Что это?
Забини усмехнулся.
— Мисс Грейнджер удивлена, что чего-то не знает? Это согревающее заклятие, ему учат всех слизеринцев. Сама понимаешь, в подземельях очень холодно, а зимой даже камины не спасают. Вот мы и греемся так.
— Потрясающе! — восхитилась девушка.
Тепло проникало в каждую клеточку тела, пальцы слегка покалывало, Гермиона расслабилась.
— У меня есть предложение, — сказал Забини.
— Слушаю?
Парень достал из-под мантии бутылочку огневиски. Гермиона отрицательно замотала головой.
— Нет, я такое не пью. Я и сливочным пивом то балуюсь редко.
Забини расплылся в улыбке.
— О здоровье заботишься?
— Конечно.
— А тебе не кажется, что поздно уже об этом думать? Грейнджер, давай выпьем по стаканчику, за нас.
Девушка подняла на него глаза, это все было так странно. Она наколдовала два стакана, Блейз разлил янтарную жидкость. Он поднял бокал.
— За маленькую храбрую гриффиндорку! За тебя, Грейнджер!
— Слишком громкие слова, Блейз, — улыбнулась девушка.
— Нет, это мое мнение, поэтому за тебя!
Они чокнулись стаканами, Гермиона одним глотком выпила содержимое, жидкость обожгла горло, глаза заслезились.
Блейз засмеялся.
— Это с непривычки, поверь.
Гермиона закрыла глаза, и, наконец, вдохнула.
— Ух, вот это да! — еле выдавила из себя она.
— Ну, хоть чему-то плохому я должен тебя научить?
Приятное тепло изнутри согрело лучше, чем заклятие.
— Спасибо, Блейз, — сказала она, крутя пустой стакан в руках.