Радио Мураками
Шрифт:
Эта процедура занимала у космонавтов около часа. Вонь, бывало, стояла невыносимая. Ну а как иначе? Попробуйте представить себе трех человек, которые по очереди справляют нужду в «хонде-сивик» с наглухо закрытыми окнами…
Но хуже всего, если у кого-то из членов экипажа случался энкопрез [49] , а необходимая медицинская помощь запаздывала. Тогда космонавты собирали по всей кабине плавающие в воздухе разнокалиберные шарики, в которые превратились испражнения их коллеги. При этом, разумеется, воняло страшно — так, что приходилось дышать кислородом из аварийного баллона. В общем, читал я все это и думал: «Как
49
Недержание кала.
Под чистым полем
Давно, когда я еще учился в университете, у западного выхода из станции «Синдзюку» не было ничего. Только не подумайте, что «ничего» в данном случае имеет какой-то особый смысл — скажем, «ничего достойного описания» или «ничего ценного». Там действительно ничего не было. Было только огромное пустое пространство, на котором теперь выросли небоскребы, офисные здания, гостиницы и башни токийского муниципалитета.
Может, так оно и лучше, не знаю… ну, хочется думать, что лучше, правда? Многие люди там теперь работают, делают покупки. Но что касается лично меня, Харуки Мураками, то я как-то не чувствую, не нахожу тут особого улучшения. Мне кажется, что пустырь был не так уж и плох. А если называть вещи своими именами, так даже и очень хорош.
Поскольку пустырь, невзирая на свою тогдашнюю пустоту, присутствовал в планах городской застройки, то уже в те времена под ним был построен подземный переход. Когда мне и моим сотоварищам по развлечениям было лень поздней ночью возвращаться из Синдзюку в общаги и съемные квартиры, мы — при условии, конечно, что сезон был подходящий, — зачастую тусовались прямо там, внизу под пустырем. Тогда в Японии еще не было такого количества бездомных, как сейчас, и мы, пара-тройка молодых лоботрясов, спокойно дожидались утра в туннеле. Это нас объединяло. К тому же там было чисто и безопасно.
Однажды один мой приятель, который мечтал стать фотографом, сделал мой фотопортрет. Черно-белый. На портрете мне 19 лет. У меня длинные волосы, я сижу, прислонясь к стене, на бетонной поверхности и курю сигарету. На мне неглаженая футболка с рукавом до локтей. Вид у меня очень угрюмый, типа: «Да мне ваще все пофигу, отвалите». Время съемки — три часа ночи, лето, если не ошибаюсь, 1968 года.
Приятелю эта фотография очень понравилась. Он ее увеличил и подарил мне на память. Я раньше уже писал, что фотографироваться очень не люблю. Но, честно говоря, этот снимок мне и самому нравится. Во-первых, мне кажется, что он дает мне возможность взглянуть на собственное «я» со стороны, увидеть и понять себя. Во-вторых, сквозь зернистость фотографии явственно проступает дух времени. Я довольно долго хранил у себя эту реликвию, но в конце концов она куда-то затерялась в бесконечной череде переездов.
Я прекрасно помню ту ночь, когда был сделан этот снимок. Рядом с нами понуро сидел на корточках тощий парень. Мы с ним разговорились. Он оказался учеником старшей школы «Татикава», в этом году заканчивал последний класс. «Не хочу домой возвращаться, — тихо сказал он, — Моя подружка залетела, да только не от меня». Не думаю, что его можно было как-то утешить, но помню, что мы с приятелем попытались это сделать. Вышло довольно неуклюже. Интересно, что с ним и его подружкой сейчас стало?
Когда выхожу на Синдзюку через западный выход, я всегда думаю: «Раньше здесь было только огромное пустое пространство». Вряд ли эта мысль что-то изменит, но все же…
Сказка о маленьком
Люди, которые ежедневно пользуются компьютером, не хуже меня знают, что на загрузку ему требуется время, иногда довольно значительное. Да и интернет тоже нередко подвисает, так что на поиски информации частенько тратится немало времени и усилий. Приходится сидеть перед экраном, не сводя с него глаз, ждать, раздражаться (ведь все без исключения удобные новшества обязательно порождают новейшие — и разнообразнейшие — неудобства)… В общем, мне стало интересно, чем люди заполняют это время. Вот вы, например, что делаете, пока ждете ответа от своего компьютера?
Я обычно сразу же отворачиваюсь от экрана, беру какую-нибудь книжку и забываю о компьютере. Он делает, что хочет, и я делаю, что хочу, — справедливость торжествует. Однако читать приходится урывками, так что серьезные и объемные вещи (например, «Бесы» Достоевского) не почитаешь — все-таки они для такого чтения не предназначены, но откровенно убивать время чтением случайных журналов тоже неохота. Я перепробовал немало жанров и в результате пришел к выводу, что в такой ситуации лучше всего подходят детские сказки.
Сейчас я читаю сборник английских, шотландских и ирландских сказок в переводе Ринтаро Фукухары. Эту книжку я случайно нашел на полке у кого-то из своих домочадцев. Начал листать, заинтересовался и постепенно — пока минуты ожидания наслаивались одна на другую — вчитался. Первое издание сборника вышло в 1954 году. Сейчас язык этой книжки кажется слегка устаревшим — читаешь и чувствуешь прелестный вкус настоящих детских сказок. «В маленьком домике на берегу ручья жили-были старичок со старушкой. Жили они весело, душа в душу. Никогда не ворчали, не бранились понапрасну. И дом у них был, и сад с огородом. И к тому — две коровы, сыты да здоровы, пять курочек и петушок. Еще была у них старая кошка и два ее котенка. Жили они, не тужили и были всем довольны».
Это начало одной из сказок. Создает настроение, правда? Сразу думаешь: а что там дальше? Даже те, у кого детство кончилось уже ох как давно, все равно сгорают от любопытства. А на самом-то деле сразу после этого вступления начинается рассказ о главном герое сказки, о маленьком рогалике. Довольные жизнью старичок со старушкой вынырнули из небытия на мгновение и исчезли навсегда. Выкинуло их из сказки, словно ветром сдуло, и преданы они теперь забвению. Ужасно странная история. В детских сказках такие «структурные» странности — дело обычное, и поэтому, сколько сказок ни читай, все равно интересно.
Это так здорово — сидеть, ждать, пока загрузится компьютер, и во время ожидания перелистывать страницу за страницей сборник детских сказок. Компьютер уже загрузился, но я не спешу закрывать книжку. А если кому-то интересно, что выпало на долю малыша рогалика, найдите эту сказку и прочитайте ее сами.
Карманный транзистор
В Англии была такая популярная певица Альма Коган. Она выступала в 1960-е годы, то есть достаточно давно — время течет быстро. Поэтому, хотя и не только поэтому, каждый раз, когда слышу ее имя, я вспоминаю поговорку: «Утро — с красными щеками [50] , вечер — с белыми костями». То есть с утра человек еще был молод и полон сил, а к вечеру превратился в мешок с костями. Смерть, как гласит народная мудрость, невозможно предугадать.
50
Фамилия Коган омонимична японскому слову «румянец».