Радиоэлектронный шпионаж
Шрифт:
Строгий контроль осуществлялся за перемещением не только людей, но и бумаг. Чтобы ограничить доступ к ним лицам, не имевшим на это права, документы АНБ снабжались целым набором кодовых обозначений. Они свидетельствовали о степени секретности документов и об источнике информации, которая в них содержалась. Например, кроме слов «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО», на документе могло стоять кодовое слово «ГАММА». Это говорило о том, что в нем цитируется сообщение, перехваченное из каналов связи СССР. Другие пятибуквенные кодовые слова могли еще более детализировать информацию о документе. К примеру, кодовое слово «ГУППИ» означало, что данный документ содержит перехват радиотелефонных разговоров самых высокопоставленных руководителей Советского государства — партийного лидера Брежнева, премьер-министра Косыгина и спикера парламента Подгорного,
Одни кодовые слова менялись регулярно из соображений безопасности. Другие переставали использоваться с исчезновением источника информации, который ими обозначался. Например, прекратил Брежнев сокрушаться по поводу здоровья по радиотелефону, и кодовое слово «ГУППИ» исчезло со страниц документов АНБ. Наконец, третьи могли быть скомпрометированы. Последнее произошло с кодовым словом «ДИНАР», когда в газете «Нью-Йорк тайме мэгэзин» появилась статья о помощнике президента Джонсона по национальной безопасности Банди. Статья сопровождалась большой фотографией Джонсона и Банди, на которой Банди держал в руках документ с отчетливой надписью «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО ДИНАР».
Но основная угроза безопасности АНБ исходила изнутри. Любой человек, от палестинского террориста до советского посла, мог попасть в приемную АНБ и, расположившись со всеми удобствами на плюшевом диване, послушать разговоры по внутренним телефонам, которые вели из приемной поставщики оборудования для АНБ и криптоаналитики, приезжавшие из других стран для обмена опытом со своими американскими коллегами.
Хотя должности и имена служащих АНБ по вполне понятным причинам всегда скрывались от противника, получить такую информацию было совсем не сложно. Почти в течение тридцати лет АНБ публиковало для служебного пользования специальное периодическое издание «Ньюслеттер» с этой информацией. Правда, имелось распоряжение, в соответствии с которым следовало уничтожить выпуски «Ньюслеттер» после их прочтения. Ну и что? У не выполнившего это требование всегда в запасе было оправдание, что еще, мол, не прочел, потому и не уничтожил. Кроме того, для высшего руководящего состава АНБ была организована отдельная автомобильная стоянка. Иностранному шпиону достаточно было переписать номера автомашин на ней, чтобы потом легко узнать имена владельцев.
Непоследовательность в обеспечении режима секретности в АНБ имела и другие аспекты. Например, при выходе за пределы территории АНБ ручную кладь любого сотрудника могли обыскать охранники на предмет наличия в ней секретных документов. На ее обыск разрешения владельца не требовалось. Однако обыскивать одежду запрещалось, если не было явных признаков, что в ней что-то спрятано.
Широкое применение при приеме на работу в АНБ нашел полиграф. Но и у него были свои ограничения: проверку на полиграфе можно было устроить только человеку, который на нее добровольно согласился. Поскольку военные состояли на службе в АНБ по приказу, то требовать от них прохождения через детектор лжи считалось нарушением их прав. Логично, но зря. Ведь только в одном 1978 году из шестидесяти восьми военных, пожелавших получить статус гражданских служащих АНБ, каждый четвертый оказался неподходящей кандидатурой, и в почти девяноста процентах случаев это доказала проверка на полиграфе.
Еще одним оборонительным рубежом на пути проникновения агентов иностранных держав в АНБ являлась его Служба безопасности. Ею традиционно руководили бывшие сотрудники Федерального бюро расследований (ФБР) — созданного в 1908 году ведомства министерства юстиции США, на которое была возложена ответственность за обеспечение государственной безопасности США. На содержании у Службы безопасности АНБ неизменно находилась группа информаторов, которые большую часть времени подслушивали и подглядывали, а остальное время строчили свои донесения. По крайней мере четырежды этой службой устанавливались подслушивающие устройства. В частности, прослушивались разговоры служащей АНБ, которая использовала номер в отеле Нью-Йорка для свиданий с сотрудником посольства одной «недружественной» Америке страны. В течение двух дней было установлено, что эту пару ничего, кроме секса, не связывает. Подслушивание прекратили, хотя и очень неохотно.
В 60-е годы после целого ряда провалов руководство Службы безопасности АНБ было заменено, но методы ее работы остались прежними. Например, в середине 70-х годов сотрудники этой службы нередко посещали близлежащие рестораны и другие увеселительные заведения, выясняя, говорят ли сотрудники АНБ на служебные темы в свободное от работы время.
СКРЕПКИ НЕ ТОЙ СИСТЕМЫ
Уже через два года после создания АНБ стало ясно, что даже самые строгие меры безопасности не в состоянии уберечь агентство от предательства его собственных сотрудников: в АНБ был разоблачен шпион, работавший на Голландию. Им оказался некий Джозеф Сидней Петерсен, который еще во время войны познакомился с сотрудником голландской криптографической службы, а с 1948 года начал регулярно поставлять ему сведения, касавшиеся чтения американцами голландской дипломатической шифрпереписки. Быстро удалось найти документы, с которыми он в оригинале знакомил своего голландского коллегу. Дело в том, что после ознакомления с ними голландец заменял американские круглые скрепки на голландские квадратные.
Следствие так и не установило причины, по которым Петерсен крал совершенно секретные доклады, где говорилось об успехах американцев в раскрытии шифрсистем Голландии. Вероятнее всего, им руководило желание помочь защитить линии связи этой страны от радиошпионажа других государств. Голландское посольство в Вашингтоне признало, что получало от Петерсе-на секретную информацию, но исходило при этом из предположения, что он действует с ведома своих начальников.
Сообщение об аресте Петерсена появилось 9 октября 1954 года в газете «Нью-Йорк тайме». Вместо того чтобы решить вопрос в административном порядке внутри самого АНБ, было решено передать дело Петерсена в суд. В результате оно получило широкое освещение в американской печати.
Обвинение посоветовало Петерсену признать себя виновным, чтобы избежать свидетельских показаний, которые потребовались бы в суде. Петерсен, испытывавший угрызения совести и готовый свести к минимуму нанесенный им США ущерб, согласился, надеясь к тому же на смягчение приговора. Судья при рассмотрении дела заявил, что «сущность этого преступления не в том, какие документы обвиняемый унес, а в том, что он унес их из АНБ», и ошарашил Петерсена семилетним сроком тюремного заключения.
В 1958 году Петерсен был выпущен на поруки, отсидев четыре года. Опасаясь, что его могла завербовать советская разведка, Служба безопасности АНБ установила в доме Петерсена подслушивающие устройства. Через несколько месяцев, убедившись в лояльности своего бывшего сотрудника, АНБ навсегда оставило его в покое.
САМОУБИЙСТВО С ТРЕТЬЕЙ ПОПЫТКИ
Сержант Джек Данлеп пробыл посыльным в АНБ не долго, меньше, чем Джон Кеннеди на посту президента США. Но вред, который он нанес АНБ, по оценке официальных лиц в Пентагоне, в тридцать — сорок раз превысил ущерб от любого другого предательства в истории АНБ.
Во время войны в Корее Данлеп был награжден орденом «Пурпурное сердце» и медалью «Бронзовая звезда» за воинскую доблесть и преданность долгу. В 1958 году он стал шофером генерал-майора Ковердэйла, начальника секретариата АНБ. Будучи личным шофером влиятельного лица, Данлеп имел редкую возможность выезжать за пределы Форт-Мида, не проходя досмотр. По меньшей мере шесть разных сотрудников АНБ воспользовались его услугами, чтобы вывезти с работы домой служебные пишущие машинки и кабинетную мебель. Это еще больше расширило связи Данлепа в штаб-квартире АНБ. Позже, когда Данлепа перевели на должность курьера, в его обязанности входила доставка секретных документов в различные подразделения АНБ.
Весной или в начале лета 1960 года Данлеп пришел в советское посольство в Вашингтоне и предложил продать документы АНБ. Среди них были различные наставления и руководства по ремонту и эксплуатации самых секретных шифровальных машин США, а также их подробные описания.
Мотивы, толкнувшие Данлепа на предательство, никогда официально объявлены не были. Но плата установлена точно: шестьдесят тысяч долларов. Он истратил их на покупку моторной яхты, глиссера с воздушным винтом, делавшего более ста пятидесяти километров в час, голубого «ягуара», двух «кадиллаков», на многочисленные выпивки на дорогих курортах и в яхт-клубах по всему американскому побережью от Нью-Джерси до Флориды.