Радиус 227
Шрифт:
— Мало ли, кто и чего вам там обещал. –криво усмехнулся старлей, — Потрудитесь на благо общества, а там уже видно будет.
— А ты, губошлеп, по какой статье присел?
– переключился на очкастого железнозубый, — Больно ты на маньяка с телевизора похож. –не дождавшись ответа от очкастого он снова поинтересовался у ментов, долго ли еще ехать.
— Часов пять ехать, -все же ответил старлей, -но через час, даже меньше, -глянул он на часы, -остановка будет, в Улу-Юле. А насчет новой жизни, с чистого листа, -посмотрел он на очкастого, -будет вам новая жизнь. Отработаете по паре
— Что, даже в Ленинград могу вернуться?
– спросил очкастый с придыханием.
— Дурак, что ли!
– захохотал старлей, которого дружным хохотом поддержал и пожилой прапорщик и сидящий чуть в стороне молодой конвоир, — Ну, бля, сказанул, в Ленинград вернуться! Ну хохма! Мы тут, все надолго, а скорее всего навсегда. Нет отсюда выхода, понял, нет!
– внезапно перешел он на крик.
— Ну ты, внатуре, придурок лоховской!
– обозвал мужика блатной и пояснил сверкнув своими зубами, — Ленинграда, вообще, нет уже, его несколько месяцев назад в Санкт-Петербург переименовали, дурилка картонная, бля!
— Да какая разница, как он теперь называется?
– обвел взглядом всех старлей, — Забудьте про другие города, вы тут навсегда. По крайней мере, за пять лет, еще никто за радиус не вышел.
— Да это понятно, -цыкнул блатной, -но как там с остановкой? На парашу, реально охота.
— Я же сказал, остановка… -старлей глянул на часы, -примерно, через сорок пять минут, плюс минус. Терпи.
— Я если, не дотерплю?
– скривился железнозубый.
— Тогда, обосранным поедешь!
– хохотнул прапор, а потом скривился и зло ответил, — Только не тут, а мы тебя к последней платформе пристегнем, чтобы за составом бежал. Понял, расписной? Ох, и не люблю я вас, блатата поганая!
Вагон вдруг дернуло и раздался скрежет тормозивших колес. Адам чувствительно приложился боком о стоявшую впереди скамейку и до крови ободрал запястья наручниками.
— Да что там, еще?!
– вскочил старлей и выскочил на переднюю площадку, а потом крикнул: -сосна на путь упала, Анищенко, пилу хватай и ко мне!
Прапорщик тоже встал, надел куртку, потом закинул на плечо карабин и направился к выходу, крикнув дежурившему на задней площадке солдату:
— Молодой, тут остаешься, в оба за этими прохиндеями смотри!
Адам снова привалился к стенке вагона и прикрыл глаза, но снаружи раздались какие-то крики и шум, а через несколько секунд раздались автоматные очереди. Сильный удар, сотряс старенький вагон и Адаму показалось, что они сейчас, вообще слетят с рельсов. Его отбросило от стенки и он снова ощутил боль в запястьях. Раздался треск, полетели разломанные доски, а потом в дыру окна просунулась огромная лапа и ударом больших когтей снесла блатному не только скальп, но и верхнюю половину черепа. Раздался пронзительный визг женщины, а Адам вдруг понял, что жердина переломилась и он больше не прикован к стене, впрочем, как и остальные его попутчики.
Он вскочив глянул назад. Молодой, тот что был одет в спортивную ветровку, бахнул дважды из своей двустволки и теперь судорожно пытался перезарядить ее, шаря по карманам в поисках патронов. Через мгновенье грохнул выстрел и парень, уронив ружье, стал заваливаться набок. Адам метнулся к переднему окну и увидел, как просто громадный медведь с висевшей клочками шерстью и бельмами вместо глаз, побежал к тепловозу, по пути, словно куклу снеся одного из стрелявших в него солдат. Автоматные пули, дырявили шкуру и рвали плоть, но зверь не обращал на это никакого внимания.
— Медведь нежить, в колдуна стреляй, в колдуна!
– закричал прапорщик другому автоматчику. Парень, вскинув автомат, дал короткую очередь в сторону стоявшей за кустом темной фигуры с накинутым на голову капюшоном.
Адам увидел, что тот, кого назвали колдуном, выставил перед собой ладони рук и автоматные пули завязли в появившемся перед ним плоском и прозрачном щите, только всколыхнув преграду. А вот прапорщик, воспользовался этим, вскинув СКС и сбоку выстрелил колдуну точно в голову. На листья кустика брызнуло красно-бурым, а сам человек, как подрубленный упал в траву. Убив колдуна, Филлипыч обезопасил себя и от медведя, который в тот же момент, тоже рухнул на землю уже стопроцентно мертвой тушей.
«Но ведь, кто-то стрелял в молодого? Значит не один колдун, со своим мертвым медведем на нас напал?» -успел подумать Адам, прежде чем из-за кустов загрохотали выстрелы и прапорщик захрипев выпустил из рук свой карабин и ткнулся лицом в траву.
Адам увидел с полдюжины вооруженных людей, убивших последнего автоматчика и теперь стреляющих по тепловозу.
«Автоматов у охраны больше нет, только с ПМ-ов лупят, а вот один из бандитов, садит из ксюхи короткими очередями. Сколько в тепловозе осталось, еще двое? Не продержаться им долго.» -прикинул Адам, прежде чем увидел как один из нападавших вынул из холщовой сумки железный шар размером с грейпфрут и запалив короткий шнур метнул его в кабину. Раздался грохот и ответная стрельба, стихла вовсе.
«Все, кранты, и машинисту, и охране! Надо тоже рвать когти, а то грохнут как свидетеля.» -решил парень.
Он обернулся к женщине и очкастому, крикнул:
— Бежать надо!
— Нет, нет я никуда не побегу!
– испуганно замотал головой губошлеп, — Нас спасут, а за побег расстреляют!
А вот женщина оказалась решительней пухлого очкарика, она вскочила со своей скамейки и побежала по проходу к Адаму.
— Туда давай, -махнул он рукой назад, но тут же увидел как кто-то поднимает ружье убитого часового, — Нет, стой! Давай в окно.
– подсадил он Арину и тут же прыгнул сам. — Тсс!
– приложил он палец к губам, на брюхе сполз с насыпи в траву потянув за собой женщину.
— Пантелей, они колдуна наповал грохнули!
— Да и хрен с ним, лучше так, чем ему большую часть серебра отдавать!
– крикнул в ответ Пантелей.
— Ливер, что там в вагоне, есть спецгруз?
Из вагона раздалось пару ударов и хриплый, но довольный голос ответил:
— Порядок, Пантелей, килограмм двадцать серебряных полтишков, как всегда советских еще, со звездой и молотобойцем. Ну и бумажных денег много.
— Я сдаюсь, сдаюсь!
– раздался испуганный вскрик пухлого, но в ответ прогремел лишь одинокий выстрел.