Радостная весть
Шрифт:
Естественные чувства играют здесь роль дополнения, а на самом деле это глубинная тайна, потому что настоящая человеческая любовь глубоко духовна. Поэтому в Церкви не существовало специального обряда венчания: двое, мужчина и женщина, признаваемые языческим римским муниципалитетом как муж и жена, если они христиане, приходили в храм, вместе причащались, и священник объявлял их мужем и женой - все.
И только в Х веке впервые появляются те слова и обряды, которые мы имеем сейчас. Что они обозначают? Они обозначают призывание Духа Божия на этот подвиг, чтобы люди учились любить друг друга, потому что, оказывается, это совсем не так просто.
Почему появились эти молитвы? Потому что в каждом столетии личностное начало становилось все более важным. Если, скажем, в раннем средневековье в семье не было проблемы: женщина знала свое место, мужчина - свое, он охотник, он воин, он хозяин во дворе, она хозяйка в доме, социальная структура была довольно прочной. Но потом, когда она стала меняться, любовь подвергалась серьезным испытаниям.
И вот для укрепления ее, для того, чтобы дать любящим, вступающим на общий путь, пищу для новых размышлений, был увеличен обряд таинства и были введены символы: кольца, обозначающие бесконечность любви, общая чаша, которая с древних ветхозаветных времен обозначала единство жизни, и добра, и зла, и испытаний, и радостей, и, наконец, - венец из цветов, который возлагался на брачующихся, что всегда было знаком праздника. Но поскольку цветы не во всякой стране и не во всякое время можно было найти, то в древней Церкви появились венцы в виде обруча, небольшой короны, а в дальнейшей традиции они увеличились, и сегодня это корона, напоминающая старинные царские короны. Но это только обряд, он напоминает нам о самой сути веры, потому что это и венец радости, и терновый венец суровой жизни.
Когда муж и жена стоят перед аналоем, перед крестом и Евангелием, священник призывает Духа Божия, чтобы Он благословил их и укрепил их союз. И вот здесь уже действительно можно сказать (и опыт моей священнической жизни подсказывает): те семьи, которые строили свои жизни на духовных основаниях, они были прочными. Когда же все строилось на поверхностном, когда не подавлялся эгоизм, часто брак распадался. Ребенок. Это прекрасно, когда ребенок связывает мужа и жену. Но ведь дети-то уходят. И получается так, что, если ребенок вырос и ушел от родителей, то семья может распасться, если не было там прочного основания. Духовное основание вырабатывается годами и должно сближать людей.
Я вспоминаю раздирающие душу строки Гоголя. Вы все читали "Старосветских помещиков", я напомню вам. Жили два старичка, старичок и старушка, у них как бы все отцвело, но сохранилась любовь. Ее Гоголь не выдумал, он ее как бы подсмотрел. И я такие пары видел. И вот, когда умерла она, Пульхерия Ивановна, и он, от лица которого ведется рассказ, приезжает и встречается с Афанасием Ивановичем, тот упоминает ее имя - и уже рыдает старик. Позади юность, и зрелые годы, и старость, все, и позади даже смерть, - но она, жена, ему бесконечно дорога. Почему? Потому что настоящая любовь вырастала, меняя свои формы, и, я думаю, она переходит и по ту сторону смерти физической, я уверен в этом. Таково таинство брака.
Далее, таинство покаяния. Сейчас часто говорят о необычайном росте психических заболеваний. Это верно. Повсюду не хватает мест в психиатрических больницах, и любой врач, психолог, психиатр вам скажет, что человек похож на какой-то котел, в котором скапливаются пары под давлением; всякие мысли, черные мысли, воспоминания о дурных событиях, унижающие его какие-то моменты, - и все остается внутри. Когда человек проходит через покаяние, он освобождается от всего этого.
Вы скажете, а почему нельзя каяться только перед Богом, зачем нужен свидетель, священник-свидетель? Потому что без преодоления, без маленького подвига, акт не осуществляется. Это трудно, сказать о своем зле в присутствии другого человека, а тем более, если ты этого человека знаешь, а тем более, если ты к этому человеку относишься хорошо. Каждый из нас, естественно, хочет казаться лучше, чем он есть. Но это надо преодолеть, через это надо перешагнуть и, поверьте мне, что здесь-то и происходит еще чудо таинства.
Помните, есть у Гофмана такой рассказ "Повелитель блох", как человек видел все мысли людей. Подобные сказания, сказки, легенды давно существуют. Это очень тяжело, это мучительно для героев этих историй - все знать, что думают другие люди. Священник - любой - оказывается в подобном положении. Он общается с кругом людей, подноготную которых он знает, негативные мысли, поступки и даже желания он знает и, казалось бы, это могло испортить ему всю жизнь и испортить отношения с этими людьми. Он должен был бы думать об этих людях хуже, чем все прочие.
Между тем, этого не происходит. Я знаю это по себе - как будто чья-то рука стирает из памяти все это, и, общаясь с этими людьми, я начисто забываю о том, что они говорили на исповеди. Я действительно этого не помню, и то же говорили мне многие мои коллеги. Поэтому совершенно напрасны опасения тех люд ей, которым кажется, что они как бы проиграли в глазах моих или другого священника, если скажут о себе плохое. Кроме того, зло столь элементарно, грехи, в сущности, столь просты у нас, набор их, основных, столь невелик, что не приходится здесь удивляться и смущаться; это все свойственно всем людям.
У вас, конечно, может возникнуть вопрос: а не опасно ли это в нравственном смысле - не согрешишь - не покаешься? Нет, потому что покаяние означает решимость противопоставить свою волю тому злу, которое в тебе есть. Покаяние исходит из того открытия христианского, что человек не может двигаться вперед только самосовершенствованием. Есть сила Духа, которая ему помогает. Самосовершенствование - это дело фантастическое, прекрасное на бумаге, но малореальное в жизни. Разумеется, человек должен прилагать все усилия для своего совершенствования, но он должен помнить, что на самом деле его усилия идут вперед только под действием благодати. Вот такова диалектика небесного и земного.
И, наконец, таинство елеосвящения или таинство исцеления больных. Его называют также соборованием. Почему называется соборованием? Потому что молились над больным по традиции семь священников. Со свечами семь священников. Теперь так никогда почти не делается, все происходит наоборот: часто соберутся много больных - и один священник.
В чем смысл этого таинства? В том, что Церковь молится за больного, и это приносит реальные плоды. Я знаю много случаев, когда после соборования человек тут же вставал, оживал или тут же умирал, то есть как бы решалась его судьба, какой-то перелом наступал. Иногда смерть бывает выздоровлением, потому что есть такое состояние, когда человек должен умереть, когда продление биологической, физической жизни является только продлением его мук: душа там, как в тисках, как в силках, она уже рвется отсюда.
И я понимаю тех людей, которые, как Гоголь, говорят: "Дайте мне умереть". Он был в отчаянии оттого, что его пытались заставить жить. Это не касается врачей - врачи обязаны всегда бороться за жизнь человека, потому что, если они начнут выбирать: вот этот пускай умирает, вот этот должен жить - так далеко можно зайти. Врач должен иметь принцип доводить все свое дело до предельного конца, сколько можно; но у родных должно быть понимание, что иногда, когда человек умирает, мы не должны протягивать ему свою руку.