Радуга для миллионера
Шрифт:
“А ещё там регулируется освещение и широкая кровать”, — про себя продолжила она и в ужасе округлила глаза, поставила картину на диван и зашагала осматривать квартиру.
Перекрёстная квартира включала в себя: вход в столовую, гостиную, люкс с ванной комнатой и гардеробными, две спальни с ванной комнатой, а также кухню и кладовку. Реновация, высокие потолки и огромные окна, из которых открывался великолепный вид на Сену и площадь Согласия до самого Монмартра, всё это делало её уникальной собственностью. Не удержалась и всё же заглянула в одну из спален. Нет,
“Очень интересный приём!”
И кажется, она только что нашла место под картину. Вернулась за портретом и почти бегом направилась обратно. Максим удивлённо приподнял бровь и пошёл за ней.
Катрин распаковала свой рисунок и поставило его возле бетонной стены, отошла в центр комнаты. Её бросило в жар. Одно дело рисовать, полностью находясь в своих грёзах, и совсем другое — увидеть своё художество со стороны. Приложила ладони к своим пылающим щекам. Решительно подошла к портрету и развернула его лицом к стене.
— Картина совершенно не подходит к этому интерьеру, — произнесла она дрожащим от волнения голосом. — Её нужно упаковать обратно, — наклонилась и подхватила разорванную бумагу. — И засунуть в гардеробную. — И совсем решительно добавила: — Там ей и место! — Очень хотелось сказать ещё “А лучше сжечь”, но промолчала.
— Ты уверена в этом? — голос Максима прозвучал как-то странно.
Катрин обернулась и обомлела. Перед ней стоял один в один Максим с портрета: то же выражение лица, тот же взгляд. Только… Она невольно опустила взгляд на его грудь. И мужчина тут же принялся раздеваться. На пол полетел дорогой пиджак. Максим медленно расстегнул одну пуговицу на рубашке, другую, третью, вытащил её из брюк и пошёл к Катрин.
— Ма-ма, — она попятилась, врезалась в стену и с силой зажмурилась. — М-максим, — заикаясь, проговорила она. — Вы, ты… там потеряли, потерял нечаянно пиджак.
— Нет, я его специально снял, — произнёс он совсем рядом. — Катрин, — тихо позвал он, положив руки на бетонную стену по обе стороны от девушки.
— Я здесь, — быстро проговорила она.
— Я знаю, что ты здесь, — прозвучало у самого уха. — Открой глаза, — уже более требовательно.
— Зачем мне это делать? — дрожа как осиновый лист и задыхаясь, словно находилась в душной комнате с закрытыми окнами, тихо спросила она.
— Я хочу, чтобы ты сравнила оригинал с портретом, — он едва заметно улыбнулся, видя, как тревожно бьётся жилка на её шее.
— Прости, пожалуйста, если я немного приуменьшила кубики. — Катрин, понимала, что несёт полнейший бред, но говорить-то что-то нужно было. — Я ведь никогда не видела. Я же тебя… — она задумалась, потеряв нить своих рассуждений. — Это просто была такая фантазия.
— Наоборот, ты их там слишком много нарисовала, — произнёс он с придыханием и паузами. — Я далеко не так выгляжу.
— Правда? — она открыла глаза и с интересом
— Нет, не нужно! — возразил Максим, не двигаясь и давая ей самой принять окончательное решение.
— Да, да нужно, — она завороженно уставилась на его губы; в горле пересохло, было ощущение, что у неё поднялась температура. — Я, кажется, больна, — это больше походило на жалкий всхлип.
— И я тоже, — прошептал он, слегка касаясь её губ, потом выпрямился и ожидающе уставился на неё.
Нет, это не был страстный поцелуй, но вот такое трепетное прикосновение сказало ей о многом.
— Максим, — чуть не плача, прошептала она. — Я не могу!
Присела, выбираясь из кольца его рук, и в панике бросилась к двери, схватилась за ручку, и тут услышала тихий, полный отчаяния стон: “Останься!” Он так и стоял, опираясь руками на стену и не решаясь посмотреть на неё.
Катрин закрыла дверь и медленно пошла обратно.
“Всё. Полная и безоговорочная капитуляция. — Она горько усмехнулась: — Моя крепость только что пала”.
Она хорошо понимала, что если они это сейчас сделают, то обратного пути уже не будет для них обоих.
“Всего одна-единственная ночь, — повторяла она про себя, как заклинание, — всего одна-единственная…”
Максим слышал, что она возвращается, но не оглядывался, не шевелился, и казалось, даже не дышал, боясь спугнуть своё счастье.
Катрин остановилась рядом и долго смотрела на него, потом подошла и обняла за талию.
— И уйти я тоже не могу.
Глава 49. Необычный способ раздеть женщину
Максим разомкнул руки девушки и повернулся к ней лицом. Его горящий взор блуждал по её лицу, словно выискивая подтверждение тому, что это на самом деле происходит. Так и есть! Глаза Катрин сияли счастьем, в них не осталось ни капли сомнения, а на губах блуждала улыбка. Больше он не колебался, притянул её к себе и поцеловал. Страстно. Жёстко. Ещё. И ещё… А дальше началось какое-то безумие. Его жаркие губы покрывали поцелуями её щёки, глаза, мочки ушей, шею и ложбинку между ключицами.
Как они оказались в спальне, она не помнила. Они просто шли, не замечая ничего вокруг, прикасаясь друг к другу и продолжая страстно целоваться. Мгновение — и вот она уже лежит на кровати, изнемогая от желания и нетерпения, наблюдая за мужчиной своей мечты. А он целует её колени, бёдра… Ткань платья медленно ползёт вверх, его горячие ладони вдруг замирают на её животе, требовательно ползут выше… и снова возвращаются обратно.
“Труселя-а-а!” — в ужасе вспоминает Катрин. Но уже слишком поздно.