Радуга Шесть
Шрифт:
— Кто из них самый крутой? — спросил он Вегу.
— Вебер. Я слышал рассказы относительно Германской горной школы. Теперь знаю, что все это правда. Дитер даже не похож на человека. Он хорош в рукопашной схватке, отличный пистолетчик, исключительно хорош с винтовкой, и я думаю, что он может загнать оленя, если понадобится, и затем разорвать его на части голыми руками. — Чавез был вынужден напомнить себе, что, когда говорит «хорош в рукопашной схватке» выпускник школы рейнджеров и школы специальных операций Форта Брэгг, это не то же самое, как слушать парня в баре на углу. Джулио сам был настолько крутой, что в это трудно поверить.
— А кто самый толковый?
— Коннолли. Всех этих парней из
Чавезу не хотелось, чтобы ему напоминали об этой миссии. Слишком много друзей потеряно в горах Колумбии во время работы, которую их страна никогда не признала. Пока он наблюдал за тем, как стрелки заканчивают выстреливать свои тренировочные патроны, он многое понял о них. Если один из его стрелков промахнулся хотя бы один раз, Динг не заметил этого. Каждый из них расстрелял точно сотню патронов — стандартная дневная норма для людей, которые расстреливали пятьсот патронов еженедельно, что отличается от более тщательно запланированных учений. Это начнется завтра.
— О'кей, — закончил Джон, — мы будем проводить оперативные совещания каждое утро в восемь пятнадцать по текущим вопросам и более важные будем обсуждать каждую пятницу после обеда. Моя дверь всегда для вас открыта — включая дверь в моем доме. Если я срочно понадоблюсь, у меня телефон в ванной. А сейчас я хочу пойти и посмотреть на стрелков. Есть вопросы? Совещание закончено.
— Все прошло хорошо, — заметил Алистер, наливая себе еще одну чашку чаю. — Особенно для человека, не привыкшего к бюрократической жизни.
— А что, это заметно? — с улыбкой спросил Кларк.
— Человек может научиться чему угодно, Джон.
— Надеюсь.
— Когда здесь проводятся утренние физические упражнения?
— В шесть сорок пять. Ты собираешься бегать и потеть вместе с парнями?
— Хочу попробовать, — ответил Кларк.
— Джон, ты слишком стар для этого. Некоторые из этих парней бегают марафон для развлечения, а ты ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти.
— Ал, я не могу командовать ими, если не попытаюсь, и ты знаешь это.
— Да, это верно, — согласился Стэнли.
Они просыпались поздно, один за другим, в течение целого часа. Большинство продолжали лежать в кроватях, затем некоторые отправились в туалет, где они нашли аспирин и тайленол, которые помогли им избавиться от головной боли, которая мучила всех, а также увидели душ. Половина решила принять душ, а другая половина обошлась без него. В соседней комнате на столе был разложен завтрак, что удивило их, — там стояли тарелки с яичницей, блинами, сосисками и беконом. Кое-кто даже вспомнил, как пользоваться салфетками, увидели сотрудники, сидевшие в контрольной комнате у мониторов.
Они встретили того, кто привез их сюда, после завтрака. Он предложил всем чистую одежду, после того как они приведут себя в порядок.
— Что это за место? — спросил один из них, известный сотрудникам только как номер четыре. Это, несомненно, ничуть не походило ни на одну из миссий в Бовери, с которыми он был хорошо знаком.
— Моя компания проводит исследование, — ответил хозяин из-за туго прилегающей к лицу маски. — Вы, джентльмены, являетесь частью этого исследования. Вам придется остаться у нас в течение некоторого времени. У вас будут чистые кровати, чистая одежда, отличное медицинское обслуживание и — он отодвинул настенную панель, — любой напиток, который вам понравится. — В шкафу, углубленном в стену, который гости, к их удивлению, еще не заметили, были три полки со всеми сортами вина, пива и других алкогольных напитков, которые только можно купить в местном винном магазине. Тут же стояли стаканы, вода, простая и газированная, и лед.
— Вы хотите сказать, что мы не можем уйти отсюда? — спросил номер семь.
— Мы предпочитаем, чтобы вы остались у нас, — уклончиво ответил хозяин. Он указал на шкаф. Его глаза улыбались за маской. — Кто-нибудь хочет опохмелиться?
Оказалось, что, несмотря на утренний час, это не было слишком рано для каждого из гостей, и наибольшее внимание они уделили дорогим сортам бурбона и хлебной водки. Состав, добавленный в алкоголь, был совершенно безвкусным и незаметным для пьющих. Затем все гости отправились в спальню. У каждой кровати стоял телевизор. Еще двое решили принять душ и после него выглядели похожими на людей. Пока.
В контрольной комнате, расположенной в другой половине здания, доктор Арчер манипулировала телевизионными камерами, чтобы вплотную рассмотреть каждого «гостя».
— Все они относятся к одной категории, — заметила она. — Состав их крови должен выглядеть ужасно.
— Совершенно верно, Барб, — согласился доктор Киллгор. — Номер три выглядит особенно больным. Вы полагаете, что мы можем слегка помыть его, перед тем как...
— Думаю, стоит попробовать, — ответила доктор медицины Барбара Арчер. — Мы не можем слишком уж вмешиваться в критерии тестов, правда?
— Да, и будет плохо для морального состояния, если мы позволим одному из них умереть слишком скоро, — продолжал доктор Киллгор.
— Каким образцом мироздания является человек, — процитировала Арчер и фыркнула.
— Не все из нас, Барб. — Смешок. — Удивляюсь, что они не нашли для группы хотя бы пары женщин.
— Я не удивляюсь этому, — ответила феминистски настроенная доктор Арчер, к удовольствию более циничного Киллгора. Но это не является основанием для ссоры.
Он отвернулся от ряда телевизионных экранов и взял меморандум из штаб-квартиры корпорации. С их гостями следует обращаться действительно как с гостями, кормить их, мыть и предлагать им любые напитки, с которыми они справятся в соответствии с продолжением телесных функций. Эпидемиолога слегка беспокоило то, что все их гости — субъекты для тестов — были безнадежными уличными алкоголиками. Преимущество использования их, конечно, заключалось в том, что гостей никто не хватится, их не будут искать даже те, кого можно назвать друзьями. У немногих были родственники, не знавшие и не желавшие знать, где они находятся. Еще меньше тех, кто удивится их исчезновению. И никто не побеспокоится уведомить соответствующие власти о том, что они не могут разыскать их, — а в случае если это произойдет, разве полиция Нью-Йорка проявит хоть какой-нибудь интерес? Маловероятно.
Нет, все их гости были людьми, списанными обществом не так радикально, как Гитлер списал своих евреев, хотя с несколько большим основанием, подумали оба — Арчер и Киллгор. Что такое человек? Эти особи вида, созданного богом, были менее важны, чем лабораторные животные, которых они теперь заменят. И гости являются куда менее трогательными для доктора Арчер, которая испытывала чувство жалости к кроликам и даже крысам. Киллгору это казалось забавным. Он тоже не испытывал жалости к ним, по крайней мере не как к отдельным животным. Имел значение лишь вид как таковой, не правда ли? А что касалось «гостей», ну что ж, они даже не были хорошими образцами «недочеловеков» и в них человеческий вид не нуждался. То же относилось и к Арчер, несмотря на ее политико-половую агрессивную точку зрения. Придя к этому выводу, Киллгор вернулся к своим заметкам и записям. Завтра они подвергнут «гостей» физическому осмотру. Он не сомневался, что это будет весело.