Радуйся, пока живой
Шрифт:
— Ничего, Левушка, вам идет.
«Левушка»!
В ванной провел около часа: мылся, скребся, брился, с изумлением разглядывал себя в двух зеркалах. Он это или не он? И если он, то что означает сей дивный сон?
На стуле лежала заботливо приготовленная смена одежды: шерстяное нижнее белье голландского производства, модные брюки с кожаным ремнем, рубашка с эмблемой «Версаче», несколько галстуков на выбор. Полный джентльменский набор. На полу новенькие кожаные сапоги «Саламандра» на натуральном меху. Такие же стоят не меньше 500 баксов!
В комнате — очередной сюрприз: она превратилась в минивыставку модельной одежды. На плечиках были развешаны дорогие костюмы строгих тонов, яркие клубные пиджаки; на диване свалены дубленки, бежевая и темно-бордовая; на полу — раскрытый кожаный чемодан, набитый под завязку: рубашки, джемпера, белье, туалетные принадлежности и прочая мелочь, необходимая богатому мужчине для путешествия. Галя сидела на краешке дивана, скромно сложив руки на коленях, ждала его реакции. Он отреагировал нормально.
— А моя, значит, собственная одежонка тю-тю? С концами?
— Лева, вы же должны прилично выглядеть.
— Зачем?
Немного замешалась с ответом, смотрела на него с какой-то детской обидой. Ее ангельское и одновременно порочное лицо притягивало, как магнитом. Лева не думал, что когда-нибудь еще раз испытает такое тягучее, тяжкое вожделение, полагал, что хоть с этим, слава Богу, покончено.
— Товарищ Су распорядился приодеть?
— Но ведь вы зачислены в штат!
— В какой штат?
И опять она точно язык проглотила. Чуть позже, когда допивали кофе, Лева сказал:
— Знаешь, Галчонок, ты красивая деваха и все такое, но складывается такое впечатление, будто ты киборг.
— Почему киборг? Я нормальная.
— Ну да, нормальная… У тебя же дискета в мозгу. До определенного места ты нормальная, а дальше — щелк! Компьютер сработал — и ты в отключке. Даже не смешно.
— Я же на службе, Лева.
— Но я-то не на службе. Случайный гость. Чего меня бояться? Говори все как есть.
— О чем?
— К примеру, чем фирма занимается?
— Ой, Лева, вам другие лучше расскажут. Вот приедем…
— Куда приедем?
Опять — щелк в компьютере — и только глазами невинно, обиженно лупает.
— Хорошо… А вдруг я не захочу никуда с тобой ехать? Тогда что? Откажусь, допустим?
Улыбнулась недоверчиво.
— Как откажетесь, Лева? Никто еще не отказывался. И потом, это же не в ваших интересах.
— Но в принципе я могу уйти? Ведь я ничего этого не просил, — Лева показал рукой на разложенное по комнате богатство.
— Конечно можете. Только меня накажут.
— Как накажут? Витамина не дадут?
— У нас строгие наказания. Мы же все подписку давали.
— Какую подписку?
Щелк — компьютер. В глазах речная глубина и легкий, озорной вызов. О, эта простушка понимала, что от нее мужик по своей
Он решил, что пора выбираться на воздух, там видно будет.
Миновав хмурого охранника, которому Галя показала какую-то блестящую карточку, они вышли на улицу. Мороз со вчерашнего дня немного сдал, но не сказать, чтобы пахло весной. Лева жадно вдохнул полной грудью морозную свежесть. В элегантном костюме, в супердубленке, о какой не мог мечтать и в лучшие годы, обутый в меховые полусапожки, он почувствовал себя иностранцем или, не приведи Господь, даже новым русским. Голубовато-серая норковая шапка довершала его наряд. Наверное, со стороны, для прохожих, они так и смотрелись — рослый мужчина с кожаным чемоданом и хорошенькая, беззаботная девушка в собольей шубке, держащая его под руку, — как парочка таинственных хозяев покоренной столицы. Сколько раз сам Лева Таракан подглядывал за такими из своего бомжового небытия, недоумевая: кто такие, откуда взялись на нашу голову? Ответа на этот вопрос так ни разу и не нашел.
Галя подвела его к припаркованной неподалеку у тротуара серебристой «Ауди», поиграла пультом, пикнула, сверкнув фарами, сигнализация — и вот они уже в уютном, хотя и промороженном за ночь салоне.
— Покурить бы, — сказал Лева. — У меня полпачки «Явы» оставалось — и где она теперь? Кто вернет?
Галя открыла бардачок, протянула пачку «Мальборо»:
— Прикури и мне пожалуйста… Хорошо, что не сбежал.
— Погоди, еще не вечер.
— Вечером так заворожу, про все забудешь.
От ее обещания у Левы сердце забилось неровно.
Машина завелась с пол-оборота, как и положено элитной модели. Через десять минут выскочили на Минское шоссе. Галя вела машину профессионально. Лева Таракан, бывший когда-то неплохим водилой, на своем старом «москвичонке» испахавший половину России, сумел оценить ее небрежно-уверенную, цепкую манеру, чисто мужскую, между прочим.
— Давно за баранкой?
— Пять лет… Я люблю водить. У меня от езды щекотка такая, как от…
На спидометре в этот момент стояла цифра 170.
— А вот я на таких тачках никогда не ездил.
— Теперь поездишь.
— Как это?
— Тебе дадут любую машину, какую захочешь.
— Почему?
Компьютер — щелк, умолкла, заневестилась. Наивно-простодушный профиль, нежная линия щеки. Лева прикурил вторую сигарету и почувствовал сосущую пустоту в груди. В крови засаднило запоздалое похмелье.
— Выпить у тебя, конечно, нету?
— Почему нету? — Одной рукой удерживая руль, перегнулась назад, пошарила вслепую — и выдала ему зеленую баночку джина с тоником. Пока совершала этот отчаянный маневр, Лева обмер, подумал — точка, хана, сейчас кувырнемся! — нет, не кувырнулись, обошли трехтонку, груженную песком, как по ниточке.