Радужный кот
Шрифт:
– Свежее мыло! Свежее мыло! – донёсся крик мальчишки-разносчика. – Только из типографии!
«Мыло из типографии… Презабавно», – подумал Семён и подозвал мальчугана.
– Желаете мыло, мсье?
Мальчик присел рядом, демонстрируя содержимое лотка, болтающегося у него на шее.
Семён посмотрел в жизнерадостное веснушчатое лицо, ухмыльнулся и отрицательно покачал головой.
– Вообще-то мне нужна миска для кота. А почему ты кричал, что мыло из типографии?
Мальчик улыбнулся:
– Мсье, это – не тайна. Одна пожилая дама выкупила
«А может действительно купить мыло?» – задумался Семён и осмотрел лоток. Недурно. Товар был роскошно упакован в аккуратные картонные коробочки, на каждой из которых была нарисована пожилая женщина, чуть ниже красовалась затейливая надпись. «Мыло бабушки Агафьи», – прочитал Семён, разумеется, на французском и без акцента.
Что-то во всём этом было знакомое, то ли в названии, то ли в портрете женщины. Он внимательно всмотрелся в старое доброе лицо, как вдруг оно стало меняться, черты источаться, вытягиваться, и спустя мгновение с картинки на него смотрела… Тимофевна. Брови её сердито сдвинулись на переносице, она подняла руку, погрозила Семёну костлявым пальцем и произнесла гробовым голосом: «С тебя должок!»
Семён проснулся. Дом гудел от весёлого шума и цоканья когтей по ламинату. «Димка никак не может наиграться с котом перед уходом», – догадался он. С кухни пахло гренками и уютом. Семён закрыл глаза – в конце концов, что плохого в том, чтобы поваляться в кровати в свой заслуженный выходной? Ничего. Но Агафья! Надо же такому присниться!
Раздался шум в коридоре, захлопнулась дверь – это сын всё-таки отправился в школу. Семён широко с удовольствием зевнул и поднялся. Первым делом он заглянул на кухню – уж очень там славно пахло. Варвара стояла у плиты и доштамповывала гренки. Семён подошёл, обнял её за талию и чмокнул в макушку:
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе, умывайся, я тебе гренки жарю.
– Вижу-вижу, – проворковал Семён и, напевая что-то незатейливое, счастливый, отправился в ванную. Утро складывалось как нельзя лучше.
Когда он вернулся, на столе его ждала большая тарелка полная золотистых сверкающих поджаристыми боками гренок. Изумительный пар поднимался к потолку, проникал сквозь окна и наверняка достигал неба. Небо, должно быть, завидовало Семёну, а Семён сглотнул слюну и приготовился…
– Мяу! – послышалось из-под стола. Васька сидел рядом с табуретом и нахально смотрел на хозяина.
Семён поморщился – ну нельзя отвлекать людей в такие моменты!
– Ты это всё равно не ешь!
– О! Ещё как ест! – Варвара, поливающая цветы на подоконнике, засмеялась. – Димка ему полтарелки сегодня скормил.
– Так значит, он сыт, – нашёлся Семён и запустил гренку в рот. Прожевал и улыбнулся. И всё-таки, это утро было идеальным.
– Мяу! – снова донеслось из-под стола. Кот сменил тактику и смотрел теперь не нахально, а очень даже жалостливо.
– Ладно! – махнул рукой Семён и протянул коту половину гренки. Васька заполучил добычу
– Слушай, – обратился Семён к жене. – Мне кажется, он сегодня как-то… бледнее, что ли. Не приболел ли?
Варя улыбнулась:
– Смотри. Васька, а ну, ярче!
И кот засверкал. Даже при дневном свете от него теперь шло такое сияние, что в пору было устраивать дискотеку.
– Тише, Васька! – скомандовала Варвара, и сияние тут же угасло.
Семён был ошарашен, даже гренку до рта недонёс.
– Вот это да… А как ты… ну ты… Ну ты, Варвара, даёшь! Как ты его так выдрессировала?
– А! – махнула рукой Варя. – Я двух оболтусов дрессирую столько лет, что мне кот? Ты, кстати, помнишь, что я просила тебя купить вчера? Записать тебе?
– Да помню я всё. Я – патрульный стражи, между прочим. Без пяти минут следователь.
– Ну тогда, Шерлок, купи ещё мыла, а то у нас кончилось.
– Мыло?
– Ну да, мыло.
– Варь, а знаешь, мне сегодня Агафья снилась.
– Какая ещё Агафья? – насторожилась Варя.
– Ну эта, Тимофевна.
– А…
– А к чему, никак не пойму. За тобой говорит, должок. И ведь уже не первый раз снится.
– Должок? – Варвара расхохоталась. – Я знаю, к чему она тебе снилась.
– К чему?
– А ты ей ещё месяц назад обещал шкаф передвинуть. Вот тебе и должок.
– Точно! – Семён ударил себя ладонью по лбу. – И ведь правда, шкаф! Как я забыл? Сейчас тогда доем да схожу к ней.
И Семён с удвоенной силой принялся уничтожать гренки.
Глава VI
– Здорово, Алёнка! – Димка бросил рюкзак под парту и хлопнулся на стул рядом с соседкой.
– Привет, – как-то непривычно тихо ответила девочка.
Димка уставился на неё. Алёнка-кнопка, маленькая, светловолосая, с большими карими глазами. Она всегда была загадочной. А сегодня – особенно.
– Ты чего такая? – спросил Димка.
– Сейчас увидишь, – ответила девочка и указала кивком головы на дверь.
Класс поднялся – вошла Маргарита Павловна, женщина неопределённого возраста в больших круглых очках и шерстяной шали. А за ней… за ней как-то строго, по-военному, вошёл Алёнкин папа – майор пограничной стражи Олег Васильевич Кошевой.
«Вот это да…» – только и подумал Димка.
– Садитесь. Коготков! Дима, ты чего рот раскрыл? Садись.
Димка сел и уставился на Алёнку. А та не сводила глаз со своих исчёрканных пастой рук – стеснялась.
– Ребята! – торжественно, будто на свадьбе, произнесла Маргарита Павловна. – Сегодня у нас особый гость. Это следователь пограничной стражи и по совместительству – Кошевая младшая вжала голову в плечи – Алёнин папа. Зовут его Олег Васильевич, поприветствуйте.
По классу разнеслось неровное «Здрасть». А майор вышел к доске, как будто сам был учеником, посмотрел на ребят и улыбнулся улыбкой дяди Стёпы, доброй, строгой, милиционерской: