Рагнарёк. Книга 1
Шрифт:
Я предпочитал держаться подальше — от всех. Склафы — игроки или нет — наверняка попытались бы меня прирезать, а булгары вряд ли сильно бы помогли отыскать Есугея. Я не знал, где именно сейчас основная часть его войска — но, скорее всего, там же, где их жены, дети и лошади. А орду в десять-пятнадцать тысяч человек я уж точно не пропущу.
Так что я просто ехал на юг, то и дело отправляя Хиса в облике Ворона вперед на разведку. Но пока он не отыскал ничего. Ни опасного, ни хотя бы интересного — только опустевшие лагеря или сожженные деревни. Удивляла только погода. В Вышеграде зима уже давно вступила в свои права, но уже через
Похоже, песчаные демоны, о которых рассказывал Есугей, приближаются. Пустыня еще не добралась до земель склафов, но ее горячее дыхание уже чувствуется и здесь, прогоняя зиму дальше на север.
— Люди. Впереди. Опасно.
От неожиданности я дернул поводья слишком сильно, и лошадь остановилась так резко, что я едва не улетел через ее голову вперед. Хис всегда предупреждал меня о возможных препятствиях и проблемах на пути — но теперь его голос в моей голове звучал встревоженно… И он еще ни разу не называл кого-то «опасным». Видимо, научился чувствовать мою возросшую мощь и больше не видел в булгарах или головорезах реальной угрозы.
До этого самого момента.
— Покажи, — приказал я. — Поближе.
Лошадиная холка и дорога перед глазами послушно сменились черно-белой картинкой. Хис скользнул между деревьями и, спустившись чуть ниже, пролетел над сгоревшими развалинами. Деревню — или скорее поселок в несколько домов — разорили уже давно, но одна изба уцелела. Ровно половина ее почернела и осела, свесив кровлю едва ли не до земли, но вторую огонь почему-то пощадил.
И к ней-то как раз и приближались несколько спешившихся воинов — они оставили лошадей в паре десятков шагов и теперь шли пешком, на ходу, доставая из ножен мечи. Прямые — значит, свои, склафы… Если хоть кого-то сейчас можно назвать «своим».
— Четверо… — пробормотал я. — Не страшно.
— Опасно! — упрямо повторил Хис. — Больно. Не вижу!
— Да ну тебя… — Я тронул поводья. — Давай поближе.
— Не могу! — Голос фамилиара зазвенел втрое громче. — Больно!
Ничего себе… В этом мире очень немного может всерьез напугать или навредить созданию из мира духов, но теперь Хис вдруг принялся дергаться, сбивая «сигнал». Перед тем, как связь оборвалась, я успел увидеть, как дверь на уцелевшей части избы распахнулась, и на улицу шагнула фигура в темном одеянии с капюшоном. Кажется, женщина — и рядом с ней тут же появились ребятишки. Она задвинула их себе за спину и шагнула навстречу воинам. Будто бы ничуть их не боялась.
Интересно, сколько времени я буду искать Есугея, если примусь спасать всех несчастных на этих разоренных войной землях?
— Йотуновы кости! — выругался я, пуская коня в галоп.
Можно сколько угодно готовить себя к роли Правителя Всего, способного превратить в железо не только кулак, который схватит все земли «Гардарики», а еще и сердце — но что-то искоренить в себе крайне непросто. Может, на моем месте конунг Сивый или другой не менее эффективный менеджер и проехал бы мимо, не отвлекаясь от основной задачи на явно второстепенную, но…
В общем, уже через несколько мгновений я гнал коня через лес к разоренной деревеньке, не забывая ругать себя за излишнюю мягкотелость.
И пусть эта «дева в беде» окажется ровесницей Молчана… или хотя бы страшной, как Царство Хель — отличный будет урок!
Мое появление не произвело особого эффекта. Вояки развернулись в мою сторону, но как-то лениво — видимо, знали, что никакого отряда поблизости нет и быть не может. А одинокий всадник, да еще и облаченный в какую-то черную рясу вместо доспехов, не показался им опасным.
— Ты откуда взялся?
Старший — седобородый мужик лет пятидесяти с небольшим — уже успел убрать меч обратно в ножны, не заметив в полусгоревшей избе мужчин, но теперь снова будто бы невзначай пристроил ладонь на рукоять на поясе. Остальные тоже насторожились и полностью переключили внимание на меня. Я кое-как разглядел женщину за их спинами. Она уже загнала детей внутрь, но сама осталась стоять перед раскрытой дверью.
Отважная. И, похоже, все-таки не старая — спина прямая, а руки без морщин. Лица под капюшоном я разглядеть не успел, но что-то подсказывало…
— Из Вышеграда я. — Я откинул полу плаща, демонстрируя рукоять сабли, и спрыгнул с коня на землю. — От князя еду. А вы чьи будете?
— Круглицкие, — проворчал в ответ старший. — Раньше у князя Радомира гридями ходили — да сгинул он. Теперича, выходит, сами по себе.
Понятно. Значит, дезертиры. Остатки круглицкой дружины вместе с нами сражались против булгар — и почти все погибли на мосту через Вишиневу. А эти, видимо, предпочли жить… Вот так.
— Вижу я, как вы сами по себе, — усмехнулся я. — А лучше бы в Вышеград двинули. Тем, кто ратному делу обучен, у князя в гриднице завсегда место найдется. Все лучше, чем в лесу да в горелых хатах зимовать.
На мгновение у двоих из гридей помоложе в глазах мелькнуло что-то человеческое — но они тут же снова насупились и подались вперед. Слишком поздно — парни пошли за старшими товарищами по дорожке, с которой уже не свернуть.
— Говоришь, от князя едешь? — Главарь дезертиров сложил руки на груди. — Так и ехай дальше. А мы с хозяйкой потолкуем. Глядишь, и сыщется у нее угощение какое. А нет — так сами найдем… чем угоститься.
— Ступай, друже, — встрял один из молодых. — И мошну сбережешь, и голова целее будет! А то как бы беда не вышла…
И вот этих я пытаюсь защитить.
Романов все-таки перестарался с реалистичностью — неписи здесь ничем не отличаются от людей. В дивный новый мир перекочевали все человеческие пороки в полном объеме… Им даже не нужен Сивый, чтобы угробить друг друга. Достаточно просто не вмешиваться.
Может, не так уж и плохо, что Рагнарек выжжет все здесь дотла?
Правда, кое-кто этого уже не увидит.
— Выйдет беда… — прорычал я, стискивая рукоять сабли. — Еще как выйдет!
Клинок, когда-то принадлежавший Дува-Сохору, будто бы сам выпрыгнул из ножен. И дезертиры начали умирать быстрее, чем сами взялись за оружие. Я мог бы убить их и магией Видящего, но прорвавшаяся наружу ярость требовала крови. Сабля пела в воздухе, с одинаковой легкостью вспарывая и кольчуги, и толстую кожу доспехов, и скрытую под ними плоть. Закричать успел только самый молодой — похоже, я не достал до жизненно важных органов. Лезвие отсекло правую руку, впилось в бок и завязло. Я дернул изо всех сил, одновременно выводя саблю вверх. Вопль умирающего перешел в булькающий хрип, и к моим ногам свалились две половины разрубленного тела.