Рагнарек
Шрифт:
В этом люди счастливы — Лорд выплакал все слезы много сотен лет назад. А Таби... Таби еще умеет плакать — и это хорошо.
Прошло минут пять, пока Таби перестало трясти от рыданий.
— Извините, Лат...
— Ничего. Так легче. Не стыдись плакать, Таби — не жги сердце.
— Лат... Я хотел Вас спросить... Я вдруг вчера понял — я ведь толком ничего не знаю о своем отце. Мне было шесть лет — вернее шесть недель, когда он отдал меня учиться. Окасо, Сэндзо, Берт, Иррен...
— Мастер?!
— Да, его так называют. Вы знаете его?
— Да так... Вообще-то ученик... Ты у него
— С десяти... лет.
— А потом?
— Потом... Мне было шестнадцать. Развитие стало нормальным и отец забрал меня. Пол-года — Итан, потом около года я жил дома, на Лиессе. А дальше... Отец увез меня сюда — инструкторствовать. За всю жизнь в общей сложности я его и видел от силы год-полтора. Мама ничего не рассказывала об отце, он — тоже... Лат, расскажите о нем!
Лорд грустно улыбнулся:
— Я его знаю не больше тебя, Таби. Мы встретились два года назад... Я просто не хотел смотреть в его прошлое без его разрешения, а Лунг не хотел...
— Я хочу знать о своем отце! — упрямо повторил Таби, — Или я не имею право даже на это?..
— Имеешь... Ты знаешь Ника?
— Какого именно? — не понял Таби.
— Императора. Приемного отца Лунга.
— Отец много говорил о нем, но не знакомил.
— Николас сейчас на Лайншенте.
— В столице Империи?
— Да. Лети туда. Он знает все.
— До Лайншента месяц пути, — угрюмо сказал Таби, — Это долго. Я не люблю ждать.
— Вот вредина! — вздохнул Лат, — Ладно, Бог с тобой, — движение рукой, и Лат, словно дверь, открыл кусок пространства, — Иди...
* * *
— Феникс, — Лат повернулся к Лассаре. — Я понимаю — ты подталкивал мои воспоминания. Но скажи, зачем ты извлек из забытья те, последние?
— Затем... — крылатый взглянул прямо в глаза Изначальному. — Ты столько раз нарушал или обходил свои же законы, когда надо было помочь друзьям... А сейчас сидишь, размазываешь сопли и скулишь, что они, твои дети, сами выбрали Путь, и теперь ты бессилен изменить это. Ты врешь сам себе... Зачем?
— Лат, за поколением поколение дети приходили к тебе, в "Звездный Ветер"... — осторожно начал Том. — Ты так старался сберечь их от напасти, что даже мне сказал не появляться в Отряде, потому что опасался... опасался, что бессмертный может все испортить к чертям!
— Они все равно бегали к тебе, — вздохнул Лат. — Я ведь знаю это, хотя и не подавал виду...
— Тем более. А вот сейчас, когда им действительно нужна будет твоя помощь не на легендарной Дороге, а там, у них дома — ты вдруг сваливаешь в кусты! Лат, ты ли это?! Ты хоть помнишь о таких словах, как честь, совесть, дружба? В конце-концов, как же слова о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, привязали к себе? Или это всего лишь слова? А, Изначальный?!
То ли всхлип, то ли стон в ответ:
— Куда проще не думать обо всей этой ерунде, которую придумали себе эти смертные. Кажется, я выгорел. Лишь теперь я чувствую, как же я от всего этого устал. Я старался изменить мир — и вяз в собственных законах. Я потерял брата в совершенно бессмысленной войне. Я на тысячи лет одиночества обрек Звездного Рыцаря... Я хотел быть любимым — и потому так и не надел Браслет: она могла полюбить
— Подставил?!
— В смысле — подставил под удар, если тебе угодно! — вспышка боли ослабла, но говорить спокойно Лат еще не мог. — Я все чаще думаю: а стоило ли соваться сюда вообще?! По-моему, без нас этот мир был бы значительно чище.
— Чище?! С неповрежденной памятью, но под властью Единого?
— С неразвращенной душой. Знающий, что возник сам, и что нет в нем Творцов, Изначальных и прочей дребедени, на которой так удобно строить культы для слабаков... Для слабых душою... О Калдар, как я устал. И что еще страшнее — я не вижу смысла в нашем существовании. Ни малейшего смысла... Кажется, я только сейчас понял, что может сделать с человеком эта жизнь. Может быть, она имела бы смысл, если б имела бы свой конец.
— Слишком много "бы", — вздохнул Том. — Но я тоже пуст. Я устал. И все же не плачусь. Мои слова — не слезы, а грусть...
— Ты по крайней мере можешь позволить себе подставить голову под клинок. Я же не могу даже этого, — Лат печально вздохнул, выдернув из пустоты окурок "Магны" и затянувшись. — Я действительно вечен и обречен воскресать раз за разом, шляясь по мирам и дорогам...
— Ты по крайней мере рождаешься, растешь и взрослеешь, тебе хоть это дано. А я — мальчишка по жизни, я жутко стар, но кто ж прислушается ко мне, если видит перед собой всего лишь двенадцатилетнего пацана?!
— К тебе прислушивались... — тихо возразил Лат. — И тогда ты менял многое... Да и воспитанные тобой Воины... Тихие Города — твоя заслуга, Том, не отвертеться... Так что тут-то ты был не прав... В тебе польза есть... Мы же... Похоже, мы действительно бесполезны, если не в силах без посторонней помощи исправить содеянное нами же.
— Кажется, ты уже призываешь бороться.
— Ты догадлив... Слабость минула... Спасибо, ребята, я — на Роклас. Меня там ждет мой Отряд... Вы — со мной?
— Нет. Мы — чуть позже. Сперва я раскину Карты, посмотрю, где остальные Воины, — Лассара вытянул из бокового кармана Колоду в потрепанном кожаном футляре...
— Страшно, — вздохнул Том: — Мы так свыклись с Картами, что в голову лезут чудные сравнения. Как-то спросил Ника, как он себя чувствует после дрязги на Дэсхорде, так знаешь, что он мне ответил? "Как старая Карта: обтрепалась по краям, но в середине еще можно различить лицо".
— Что-то мне не по себе от таких сравнений. — повел крылом Феникс, глядя на уходящего вдаль Лорда, постепенно тающего в тумане. — Словно мы -действительно просто чьи-то рисунки в альбоме эскизов под заголовком "Жизнь. Черновики. Копия N13." И художник забыл их выбросить в корзину для мусора, уходя пообедать. А потом позабыл вернуться, сгинул.