Раи?дер
Шрифт:
Даже с ее помощью я находилась в эмоциональном тупике, потому что не знала, как направить свое сердце идти по тому же пути, что и разум. Я в подробностях узнала, что произошло с Райдером, и понимала каждый аспект этого, но я все еще обижалась на него за ту боль, которую он причинял мне последние полтора года, хотя он делал это не по своей воле.
Хотя я чувствовала гнев, я не знала, направлен он исключительно на самого Райдера или на то, что он заставил меня чувствовать, когда оттолкнул. Для меня это непрерывная мысленная битва, потому что я не могу принять решение. Не помогает и то,
С одной стороны, я хотела пойти к нему и наладить отношения, потому что, даже если у нас серьезные проблемы, я провела пять лет своей жизни с тем, кого действительно люблю, и не готова просто так отказаться от этого... Но с другой стороны, я настолько эмоционально разрушена, что не уверена, смогу ли когда-нибудь вернуться к тому, чтобы полностью доверять Райдеру, а если не будет доверия, не будет и отношений.
Я повернулась и посмотрела на дверь, когда раздался тихий стук.
— Войдите, — позвала я.
Дверь со скрипом открылась и вместо сестры, проверяющей меня, это оказался Алек.
— Привет, — сказала я и села прямо. — Все в порядке?
Он кивнул и закрыл за собой дверь.
— Все в порядке… Брона просто беспокоится о тебе. Я сказал ей, что приду, поговорю с тобой и добьюсь от тебя улыбки или чего-нибудь в этом роде.
— Мне просто нужно посмотреть на твое уродливое лицо, и я улыбнусь.
— Пошла ты.
Я рассмеялась, заставив губы Алека дернуться, когда он пересек комнату. Я подвинулась, чтобы он мог присесть на кровать рядом со мной, и широко улыбнулась, когда он скинул обувь, забрался на нее и откинулся на мои подушки. Я тоже откинулась назад, и мы вместе уставились в потолок.
— Если ты останешься в этой комнате еще немного, — начал он, — я боюсь, ты превратишься в предмет мебели. В стиле «Красавицы и чудовища», за исключением пения, потому что ты не умеешь петь. Совсем.
Я снова рассмеялась.
— Я буду иметь это в виду, Чудовище.
Алек фыркнул, затем после некоторого молчания между нами он спросил:
— Как дела? И не говори «хорошо» только для того, чтобы успокоить меня. Как ты... на самом деле?
Это постоянный вопрос с момента нападения, и у меня все еще нет четкого ответа на него, когда меня спрашивают.
Я сглотнула.
— В одну минуту я в порядке, а в следующую — разлетаюсь на куски. Я действительно в замешательстве из-за Райдера, просто не знаю, что делать, и это сводит меня с ума.
— Ты знаешь, что держать все в себе вредно для тебя, посмотри, как тебе стало грустно, из-за того, что ты держала в себе ваши проблемы с Райдером.
Он прав, но это не значит, что я могу так легко сломать характер.
— Полагаю, от старых привычек трудно избавиться.
— Не могу представить, как трудно позволить кому-то быть твоим плечом, на которое можно опереться, когда все, что ты знаешь, — это быть сильной. — Алек потянулся и взял мою руку в свою. — Ты всегда была сильной ради Би, а затем ради каждого из нас, когда наше личное дерьмо вернулось, чтобы укусить нас за задницу. Ты невероятная, Бран, и мы не хотим докучать тебе, мы просто хотим показать тебе, что мы здесь рядом с тобой, как и ты всегда рядом с нами.
Слезы навернулись на мои глаза.
— У меня есть пунктик насчет того, чтобы не плакать, но ты заставляешь выплакать глаза.
— Послушай, — сказал Алек, вставая с кровати и увлекая меня за собой, пока мы не оказались лицом друг к другу. — Ты можешь плакать целыми днями, если хочешь, и это нормально. До той роковой ночи ты полтора года страдала в аду. Если слезы помогут, тогда, черт возьми, плачь.
Я покачала головой и вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— Мне надоело плакать, это ничего не меняет.
— Тогда вместо этого улыбнись, все равно хмурое выражение лица требует больше усилий, чем улыбка.
Мои плечи поникли.
— Мне нечему улыбаться.
— Конечно есть, — быстро заявил Алек. — Ты пережила кошмарную ночь, узнала, что Райдер не изменял тебе, и то, что он не отдалялся от тебя, потому что больше не любит. Тебе есть чему улыбнуться.
Когда он так выразился, мне захотелось надрать себе задницу за то, что я чувствовала себя такой несчастной.
— Это тяжело, — призналась я.
— Верь в себя, — сказал Алек. — В Райдера.
Я вздохнула.
— Легче сказать, чем сделать.
Он не сводил с меня глаз, когда сказал:
— Ты годами верила в Санта-Клауса, Пасхального кролика и Зубную фею. Может, поверишь в себя, в своего мужчину и в то, что у вас обоих есть, хотя бы на пять минут, хорошо?
Я тупо моргнула.
— Что? — спросил Алек, переминаясь с ноги на ногу.
Я прочистила горло.
— Просто забыла, что ты очень мудрый человек. Ты все время шутишь и заставляешь всех смеяться и улыбаться, но настоящий ты, когда дело доходит до такого, даешь хорошие советы.
Прекрасная улыбка озарила лицо Алека.
— Я люблю тебя, Бран, и сделаю и скажу все, что угодно, чтобы помочь вам с Райдером пройти через это. — Он протянул руку и потрепал меня по волосам, словно я маленькая девочка. — Вы оба — причина, по которой я решил, что когда-нибудь остепенюсь, ты знала об этом? До того как я встретил Килу, я наблюдал за вами, и мне нравилось, что Райдер может быть счастливым и полноценным, просто видя тебя. Сначала я думал, что он жалкий и подкаблучник, но чем больше я находился рядом с вами обоими, тем больше понимал, что это что-то настоящее. Я захотел такого же, и теперь у меня это есть. Это тяжело, но у вас с Райем все получится. Не сдавайся, ладно?
Он рассмеялся, когда я подпрыгнула и обхватила его руками за талию, прижимаясь лицом к его груди. Он крепко обнял меня. Затем потекли слезы, но на этот раз это были не слезы печали, а слезы надежды. Это то, что Алек мне только что дал.
Надежда.
Я давно не испытывала этого чувства, но не могу отрицать, что оно невероятно.
— Спасибо, Алек, — пробормотала я ему в грудь.
Когда я отстранилась от наших объятий и подняла глаза, я не смогла удержаться от хихиканья. Сейчас он был настолько другим по сравнению с тем, когда я впервые встретила его в «Тьме» много лет назад.