Рак
Шрифт:
– Ты не понимаешь, - глухо проговорил Норьега.
– От него нет лекарства. Он живой.
– Он поднял голову. Его глаза уже не были глазами безумца. Рихтер непонимающе смотрел в них.
– Этот рак живой, понимаешь? Он мыслит, он решает за нас. Он живет в этом городе. Он часть его. С самого основания города здесь жил рак.
– Это же эпидемия!
– перебил его Рихтер.
– Рак не может...
– Слушай, ты, администратор!
– ухватил его за руку Норьега.
– Я живу здесь уже долго. Это рак. Я проводил разные исследования, включая гистологические. В основном это плоскоклеточный рак кожи. Только течение его агрессивное, он не метастазирует,
– Я их видел.
– Ты не говорил с раком, - горячо зашептал Норьега.
– Он во мне, Рихтер, я это чувствую. Я говорил с ним. Я скоро умру. Ты хочешь понять? Так походи по городу, поговори с людьми. И зайди в храм Метулба, демона рака.
– Ты хочешь сказать...
– недоверчиво начал Рихтер.
Норьега дико расхохотался. Это снова был прежний безумец.
– Поговори с ним, - трясся он.
– Поговори с раком!
Рихтер не стал слушать его. Он не отправился бродить по городу, чтобы понаблюдать за жизнью людей. Достаточно было видеть и смерть мальчика, и казнь безвестного целителя, чтобы через эти два случая, как сквозь призму, увидеть сокрытое и познать правду. А еще он вспомнил залепленную грязью статую святого Понтилия.
Рихтер отправился прямо в храм Метулба, демона рака.
Местонахождение храма указала ему женщина с багровым раковым узлом, торчащим прямо посреди лба. Но Рихтер и сам бы отыскал его, ибо это здание было самым странным в городе. Оно возвышалось на каменистом холме, иссеченном ветрами, - длинный черный прямоугольник без окон, торчащий на вершине, словно одинокий кромлех. Когда Рихтер не без одышки взобрался на холм, то обнаружил, что храм по площади совсем мал. Вход чернел прямо перед ним, и прежде чем шагнуть внутрь, в эту промозглую дыру без дверных створок, у него мелькнула мысль, что не было еще в его жизни ситуации более странной и непредсказуемой. Он очутился в храме. Сквозь дыру в потолке падал на пол хмурый отблеск хмурого дня, и он стоял в сумрачном круге посреди мрака вместо стен. Ему вдруг показалось, что он беззащитен, весь желчный цинизм внезапно улетучился, и ничего не оставалось делать, как ждать. Ждать.
Он устремил взгляд вперед. Там стояла на невысоком постаменте рогатая безликая статуя демона Метулба. Рихтер не мог различить ее черт, лицо демона было скрыто тенью, но Рихтеру показалось, что статуя усмехается. И Рихтер усмехнулся в ответ. Он скривил лицо в насмешливой гримасе.
– Хорошенькое дело, - сказал Рихтер.
– Норьега послал меня сюда, и я пришел. Зачем, спрашивается? Чтобы пялится на твою ухмыляющуюся физиономию? А? Как ты думаешь?
Тишина стала гнетущей, и Рихтеру стало ясно, что он в помещении не один.
– Я хочу получить ответы на свои вопросы, - заговорил он снова.
– Норьега сказал - поговори с раком. Только вот где он, рак? Я ведь не Гамлет, чтобы произносить философические монологи.
В этот момент возле рогатой безмолвной фигуры Метулба появилась другая. Или это показалось Рихтеру? Нет, не показалось.
– Ха-ха-ха!
– тихо рассмеялся Рак.
– Я думал, ты непоявишься, доктор с Виксуна.
– А я думал, что это все Норьега и его бредни, - дерзко ответил Рихтер. Надо же - поговорить с раком!
– Ты уверился в его рассудке?
– Зато я не уверен в своем, - проворчал Рихтер.
– Кто ты? Ты и есть тот самый рак, который убивает людей за этими стенами? Но Королей-Чума не бывает!
– Это все людские сказки. Имея на руках доказательства полуправды, вы попросту домысливаете остальное. Но все не так, доктор с Виксуна. Я не недуг, то есть не то, что ты думаешь.
– А я не доктор с Виксуна, то есть не то, что думаешь ты, - ответил Рихтер.
– Я человек, выполняющий поручения. Видишь ли, мне дают поручение, и я выполняю его, не больше и не меньше. За это мне платят деньги.
– Значит, ты не человек долга, - как показалось, вздохнула фигура. Рихтер засмеялся.
– Посмотри на меня. Разве я похож на доктора в халате и с чемоданчиком в руке? Я лишь собираю факты. Потом я лечу обратно на Виксун и докладываю. В зависимости от этого сюда либо прилетает свора докторов со шприцами в зубах, либо такая свора сюда не прилетает.
– И как же ты решишь?
– насмешливо спросил Рак.
– Не знаю, - честно ответил Рихтер.
– Просвети меня. Объясни, что делается там, внизу. И тогда я решу.
– Ты мне все равно не поверишь.
– Я пошел, - заявил Рихтер и повернулся, чтобы идти.
– Подожди. Я расскажу тебе.
Рихтер приготовился слушать.
– Человек по имени Сибелиус Шутт, - произнес Рак, - сказал, когда открыл Шоттен, что планета необитаема. Н был не прав. То, что показалось ему тогда нелепыми нагромождениями выветренных скал, было нашими городами. То, что представлялось ему скоплениями серой растительности, было нашими садами. Бесплотными тенями для Сибелиуса Шутта, а потом для всех вас стали мы сами. Вы не то чтобы вступили с нами в контакт. Вы попросту не замечали нас. Вы проходили сквозь нас. Вы переделали наши города под свои жилища, вы вытоптали наши сады, вы делали вид, что нас вообще не существует. И мы удалились. Но некоторые из нас, самые горячие и нетерпимые, остались, чтобы вредить вам. Так на Шоттене умерли первые люди. Умерли от того, что позднее вы стали называть раком. Я не смогу объяснить тебе, как это происходит... нет, так - мы подходим к человеку, ничего не подозревающему человеку, и легонько дотрагиваемся до него... входим в него... наслаждаясь, кипя от радости... и человек вскоре умирает. Ты понимаешь меня?
– Немножко, - ответил Рихтер.
– Что же дальше?
– Дальше мы перебираемся в другое тело. Знаешь, для некоторых из нас это стало чем-то вроде хобби. Рак - это мы и не мы. Не мы в том смысле, что это видимая часть нас, которую вы можете воспринимать, но она, эта видимая вам часть, доселе была неизвестна нам. Сначала самые старые из нас запрещали чинить вам вред. Но все дальше и дальше разбредались по Шоттену - кстати, так называете его вы, мы нашу планету называем по-другому, - и от вас не было спасения. Мы - древняя раса, доктор с Виксуна. Мы не могли больше терпеть. И самые старые из нас в конце концов вздохнули и сказали: ну что ж.
– Так вспыхнула эпидемия в Хальдунге?
– догадался Рихтер.
– Да. Но этим не кончилось. Мы думали, люди уйдут из наших городов... умрут... исчезнут... Но мы не ожидали от них того, что произошло.
– Они остались.
– Да, и это стало для нас сюрпризом. Они болели и умирали, но, ожидая чего-то, на что-то надеясь, они оставались. Они выдумали какого-то демона Метулба, они канонизировали Понтилия из Нафамра только потому, что один из нас убил его. Но они пошли и дальше. Люди возомнили, что рак - это кара Божья, что они избавляются от грехов, заболевая раком. Они извратили помощь Виксуна и превратили знающего врача, который был в силах помочь им, в бесполезную княжескую марионетку, иссыхающую от нездоровья. Что наделали они, люди Хальдунга!