Ракетчики
Шрифт:
— Давайте пока отложим этот вопрос. Пусть аналитики разработают операции по регионам, прикинут необходимые ресурсы, последствия, затем вернёмся к вопросу на новом уровне.
— Что у нас в Африке?
Преподаватели, декан, студенты — все были несколько удивлены. Сначала они удивлялись дней десять назад, когда видели своего однокурсника, Александра Корибута, по телевизору. То, что он учился один год на этом факультете, поначалу вспомнила только одна группа и пара преподавателей, а уже они рассказали остальным. Поэтому сегодня все ходили в специфическом
— Оксана, где Грищак?
— Не знаю. Может, обедать поехал?
— Фиг с ним. Кононенко на месте?
— Да.
— Я - Кононенко, что вы хотели?
— А, Николай Иванович! Позвоните ректору, пусть мухой сюда летит. И соберите мне в любой большой аудитории группы: ПМ874, а также за тот же год ПД.
Указанные группы были собраны, в лекционной аудитории стоял равномерный гомон. Молодой лейтенант прошёл к преподавательскому столу. Шум стих. Любопытство и лёгкий мандраж — эти настроения витали в воздухе.
— Здоровья всем.
— Здрасьте.
— Садитесь, но освободите мне весь сектор у окна. Старосты с журналами подойдите сюда.
В этой аудитории было три ряда длинных парт и четыре прохода соответственно. Поднялась небольшая суета. Пересели. Старосты провели перекличку. Пары человек не было, Корибут выяснил, кого именно, махнул рукой. В аудиторию заглянул замдекана, Кононенко.
— Ректор приехал, его звать?
— Ну конечно, вы со своей больной ногой будете бегать, звать ректора. Лариса, сбегай, позови. А что с Грищаком? Не появился?
— Пришёл.
— Лариса, и Грищака сюда. А вы, Николай Иванович, проходите, садитесь в первый ряд, вон там.
После этого Корибут ходил, тыкал пальцем, в большинстве случаев называл имя или фамилию. Те, на кого указал, должны были пересаживаться в освобожденную зону возле окна. Прибыли ректор и декан. Пересаживание тоже было закончено. Многие помнили этого парня, своего ровесника. Но ореол власти делал своё дело: никто не спрашивал: зачем, почему, как дела, куда перевёлся, что дальше будет со страной и нами. В глазах большинства — робость. У некоторых парней из «динамики и прочности машин» — вызов. Некоторые девушки имели смелость бросать свою разновидность вызова, называется: стрельба глазами.
Ни на мужские вызовы Корибут не отвечал, ни на женские не реагировал. Впрочем, с одной девушкой он заговорил.
— Наташа, ты замуж за Толика вышла?
— Да.
— А уже развелась?
— Ну…
Видно было, что отвечать девушке неудобно, но внимательный взгляд военного не отпускал. Нельзя сказать, что давил, скорее неотвратимо ждал.
— У нас плохо всё. Характерами не сошлись. Если б не сын, уже наверно развелись бы. Пока — нет.
Её муж, Толик, беседовал с сокурсником, но увидев интерес лейтенанта к жене, мигом смело подскочил.
— Что тебе надо?
Корибут смотрел на Толика и молчал. Борьбу взглядов Толик проиграл. Но не успокоился. Сел рядом с Наташей.
— Этот ряд сегодня — не для тебя, Толик.
— Где
— Борзый? Это хорошо, но не в данном случае. Отойдём.
Толик встал, сделал один шаг. Корибут схватил его за пальцы рук и посадил на прежнее место среднего ряда, а потом, быстрым, но плавным движением, положил ладонь на лицо. Корибут пошёл распоряжаться дальше, а Толик замер.
— Это гипноз или колдовство?
— Совсем ты Анюта страх потеряла.
— А можешь и Инку так же? Она сильно много на лекциях крутится.
— Шо такое!? Не надо меня гипнозом!
Корибут достал из кармана большую штуку с антенной. Это оказалась какая-то рация. Наверно — военная.
— Паша, найди мне старосту города, сгоняй, привези его сюда.
— Принял.
— Все студенты из этих двух рядов — свободны.
Подлость ситуации была в том, что старого ректора, Моссаковского, уже нет, а нового Александр не знал. «Ну и ладно, прорвёмся и так!»
— Вы — ректор?
— Я.
— Приказываю: взяточника Грищака — уволить по статье, Кононенко — на должность декана. Вот этих, что сидят на солнышке, выпустить в течение сегодняшнего дня. Чтоб сегодня вечером в 21:00 они заехали в деканат и забрали дипломы. Лариса, дай копию списка ректору.
— Александр Владимирович, но ведь им ещё один год учиться?
— Уважаемый Николай Иванович, ценю вашу заботу, но это не обсуждается. Если не найдёте бланков — шлёпните печати на листах бумаги, а на стандартных бланках оформите потом. Трудовые книжки тоже должны быть оформлены сегодня. Из общаги общаговцев выписать без лишней мороки, даже если у них долг из двадцати одеял. Бегунок обойдёте сами. Организуете оставшихся студентов. Пусть сдают учебники и прочее. Мне дорог каждый день. Мой приказ должен быть выполнен. Ностальгией по стенам родного факультета не страдаю, не исполните — накажу.
— Скажите, а зачем нам сейчас дипломы? Может, я лучше доучусь 5-й курс?
— Нет, Лариса, не лучше. Вы все нужны стране, народу и мне. Это не обсуждается. Сбегать не советую. Подам заявку ментам — отловят. Будет позор и наказание. И не бойтесь, не в крематорий везу. Едете в Киев работать. Да, чуть не забыл, это относится к вам, ректор. Сегодня после занятий все обитатели общаги на Гагарина пусть будут на месте — там есть ещё с десяток интересующих меня людей. Вас больше не задерживаю. А что касается вас, мои дорогие бывшие сокурсники, то для городских внизу стоят такси, по 1-й штуке на двоих, сгруппируйтесь по районам сами. Общаговских ждут автобусы. Всем собраться для проживания в другом городе. В дальнейшем, у вас будет возможность забрать дополнительные вещи, а пока, я думаю, килограмм по пятьдесят на брата берите.
— А на сестру?
— Анечка, на общаговских этот лимит не распространяется. Оттуда заберём всё. На «сестёр» — тоже по пятьдесят.
— Александр Владимирович, вот, как вы просили: староста Днепропетровска.
— Уважаемый, разведите мне вот эту молодую женщину и во-он того мужчину. У них есть ребёнок, но нет счастья и лада в семье. Месяц ждать они не могут, точнее, я не хочу, поэтому вам приказ: выдать ей бумажки сегодня, штамп в паспорте поставить тоже сегодня. У неё ещё много дел, поэтому постарайтесь это сделать быстро. Наташа, Толика тут до вечера оставить или «разморозить» сейчас? Я переживаю, чтобы он тебе не мешал с отъездом, сборами, ребёнком.