Ракетный корабль «Галилей»
Шрифт:
— А, этот… — ответил Морри. — Мы связали его и оставили в «джипе».
— Что? А если он сумеет развязаться? Он сможет угнать ракету!
— Ничего не выйдет. Я сам его связывал и, поверьте, приложил все свое умение. В любом случае он не убежит — куда ему деваться без скафандра и пищи? Парень знает, что без нас он до старости не доживет, так что не станет вытворять глупостей.
— Точно, дядя, — подтвердил Арт. — Вы бы послушали, что он нам наобещал!
— Могу представить, — отозвался Каргрейвз. — Пойдем, Росс.
Морри
— Ну что, ожил наш покойничек? — спросил доктор.
— Пока нет. Может, бросить его?
— Я сменю тебя. Иногда приходится делать искусственное дыхание целый час и даже дольше. А вы вдвоем возьмите запасной скафандр, отправляйтесь к «джипу» и приведите сюда сержанта — как бишь его. Мы с Россом так и не смогли разобраться в управлении, — признался он. — Тот остолоп-сержант пилот, и мы должны вытянуть из него все, что он знает.
Лежащий на полу мужчина застонал, и доктор принялся массировать его с удвоенной энергией. Морри, подошедший было к люку, вернулся назад.
— Давай отправляйся, — велел ему Каргрейвз. — Мы с Россом управимся сами. Мужчина пошевелился и закряхтел. Каргрейвз перевернул его. Веки задрожали, открылись ярко-голубые глаза. Нацист уставился на Каргрейвза.
— Как поживаете, сэр? — спросил он, словно актер, изображающий истинного англичанина. — Можно мне встать?
Доктор отодвинулся и позволил ему подняться, но помогать не стал.
Мужчина осмотрелся. Росс стоял молча, направив на него ствол винтовки.
— Уберите оружие, — попросил пленник. Росс посмотрел на доктора, но винтовку не опустил. Мужчина повернулся к Каргрейвзу.
— С кем имею честь? — спросил он. — Вы капитан Каргрейвз с корабля «Галилей»?
— Точно. А вы кто такой?
— Гельмут фон Гартвик, подполковник особого подразделения, — звание у него прозвучало как «поковник».
— Ну что ж, Гельмут, надеюсь, вы нам кое-что объясните. Что здесь происходит?
Подполковник самоуверенно рассмеялся.
— Ну, старина, мне слишком многое пришлось бы рассказать, не так ли?
Похоже, вы сумели улизнуть от нас, и теперь преимущество на вашей стороне. Я готов это признать.
— Еще бы! Но я спрашиваю вас не о том, — Каргрейвз задумался. Стоявший перед ним нацист каким-то образом сумел обвести его вокруг пальца: он вовсе не выглядел человеком, только что очнувшимся от обморока. Скорее всего, он притворялся. Если так, то долго ли?
Ладно, не в этом дело, решил доктор. В конце концов, он у нас в плену.
— Зачем вы приказали разбомбить наш корабль?
— Я? Слушайте, старина, почему вы решили, что приказ отдавал я?
— Потому что я узнаю ваш идиотский акцент, который мы слышали по радио. Тогда вы назвались капитаном Джеймсом Брауном. Сомневаюсь, что среди ваших гангстеров найдется хотя бы еще один псевдоангличанин.
Фон Гартвик приподнял брови.
— Гангстер — грубое слово, приятель. Вряд ли оно свидетельствует о приличных манерах. В одном вы не ошиблись: из всех моих коллег только я имел сомнительное удовольствие посещать хорошую английскую школу. И попрошу вас не называть мое произношение «идиотским». Даже если я и назвался капитаном Брауном, отсюда не следует, что именно я распорядился бомбить ваш корабль. Поступил приказ вышестоящего командира, вызванный военной необходимостью. Персонально я за него не отвечаю.
— Вы дважды солгали. Не думаю, что вы посещали английскую школу: похоже, вы усвоили произношение, слушая английские пластинки и радиопередачи. И ваш вышестоящий командир не отдавал приказа бомбить нас, так как он даже не знал. что мы здесь находимся. Решение было принято вами — сразу же после того, как только вы обнаружили нас и засекли наше местоположение.
Нацист развел руками, разыгрывая обиду.
— Вы, американцы, слишком поспешны в выводах. Неужели вы думаете, что можно было за десять минут заправить ракету, снарядить ее бомбами и собрать экипаж? Моей задачей было лишь выяснить, где вы находитесь.
— Так вы знали о нас?
— Естественно. Если бы неопытный оператор не упустил вас во время посадки с экрана радара, мы бы встретили вас гораздо раньше. Неужели вы думаете, что мы построили военную базу, не позаботившись о защите? Все продумано, мы готовы ко всему. Именно поэтому мы и победим. Каргрейвз позволил себе улыбнуться.
— Едва ли вы предусмотрели ситуацию, которая сложилась в настоящий момент. Подполковник возразил:
— На войне порой приходится отступать. Мы вынуждены были считаться с такой возможностью.
— Вы называете войной вероломную бомбардировку мирного гражданского корабля?
На лице пленного появилось оскорбленное выражение.
— Прошу вас, друг мой! Зачем искажать факты? Ведь это вы напали на нас без предупреждения. Если бы мне не посчастливилось оказаться в тот момент в скафандре, я был бы уже мертв. Хочу заверить вас: я ничего не знал о том, что вы готовите удар. Что же до ваших слов, будто «Галилей» мирный гражданский корабль, то я нахожу весьма удивительным, что вы сумели разбомбить нашу базу, не имея на борту ничего серьезнее мухобойки. Вы, американцы, удивляете меня. Вы всегда готовы обвинить других в том, что делаете сами.
Услышав такое наглое заявление, Каргрейвз едва не задохнулся от ярости. На лице Росса появилось выражение крайнего отвращения. Он уже открыл рот, но доктор знаком велел ему молчать.
— В ваших последних словах, — сказал он, — больше лжи, полуправды и подтасованных фактов, чем во всем том, что вы соблаговолили изречь до сих пор. Правда такова: «Галилей» не бомбил вашу базу; от нашего корабля остались лишь обломки. Но ваши люди оказались слишком беспечны. Мы захватили вашу ракету и сбросили на базу вашу же бомбу… — Идиоты!