Рандеву с водяным
Шрифт:
Этот факт несколько примирил мадам Цветикову, и в ее голосе перестала звенеть откровенная ненависть по отношению к стерве, разрушившей ее личное счастье.
— Сначала Алена мне даже понравилась, — делилась с нами мадам Цветикова. — Она, если ей это было нужно, умела прикинуться тихой овечкой. И я даже подумала, как хорошо, что у моих девочек появилась такая скромная подружка.
Алена вовсю втиралась в доверие к мадам Цветиковой, рассказывая ей о том, на каких интересных выставках ей удалось побывать за неделю и какие важные лекции посетила в качестве факультатива.
— Даже когда они стали задерживаться допоздна, я ничего не почувствовала, никакой тревоги, — делилась с нами Светлана Игоревна. — Алена говорила, что лекции закончились поздно, потом транспорт подвел, и я ей верила. И даже когда они все втроем стали ночевать не дома, я все равно особенно не встревожилась. Один звонок от Алены, и я бывала спокойна. «Ах, мы останемся ночевать у моей подружки. У нее очень интересный альбом по искусству Византии. Одолжили всего на один день, грех упускать такую возможность».
И мадам Цветикова сжала руки в кулаки.
— Ну и глупа я была! Верила этой стерве! Даже не встревожилась, что дочки мои стали как-то странно одеваться. Стали проявлять повышенный интерес к косметике и вслух обсуждали, сколько зарабатывают модели, которыми пестрят обложки журналов.
— Но что тут такого страшного? — удивилась я. — Многие девушки этим интересуются. Это нормально.
— Многие, но не мои! — сердито воскликнула мадам Цветикова. — Моим дочерям нужно серьезно думать об учебе.
— А сколько им лет? — спросила Мариша.
— Старшей, Карине, девятнадцать, она учится на втором курсе в университете. Изучает испанский. А младшая, Варенька, в этом году тоже поступила в университет на тот же факультет, что и сестра. Вот их фотографии.
И мадам Цветикова достала из своей крохотной сумочки одну фотографию, на которой были сфотографированы две светловолосые девушки. С первого взгляда становилось ясно, что это сестры. Девушки были очень похожи. Одинаковые невинные серые глаза, светлые волосы. У старшей подстриженные в форме каре, а у младшей просто затянутые в хвост. Румянец и ямочки на щечках. Не сказать, что девушки были писаными красавицами, но хорошенькими они были безусловно. Одеты девушки были довольно скромно. Никаких украшений, простые свитера и джинсы.
Мы с Маришей молча рассмотрели фотографию, переглянулись и кивнули. Лица девушек были нам знакомы. Именно они были сфотографированы в обнимку с Михаилом на фотографии, которую мы видели в доме Алены.
— Вы воспитывали своих дочерей в большой строгости? — спросила Мариша. — Наверное, никаких мальчиков у них не было?
— Конечно! — воскликнула мадам Цветикова. — Моим дочерям рано думать о замужестве! Им сначала надо получить образование, а потом уж выходить замуж.
— Я
Но для мадам Цветиковой мужчины для ее дочерей виделись не иначе как только в качестве потенциальных мужей.
— Я категорически против этого вольного общения между современными молодыми людьми! — сердито сказала она. — Они считают, что секс — это что-то само собой разумеющееся, что бывает между девушкой и молодым человеком чуть ли не после первого же свидания. Я своим дочерям внушала совершенно иной взгляд на вещи. У девушки должен быть только один мужчина — ее муж. Остальные для нее как бы не существуют.
— Мы отвлеклись, — сказала я. — Что же случилось дальше с вашими дочерьми?
— Они пропали! — воскликнула мадам Цветикова. — Однажды просто не пришли домой, и все. Около месяца назад они не пришли домой. И муж в тот вечер тоже не пришел.
— И что, не было ни записки, ни телефонного звонка? — удивилась я.
— Вообще-то они оставили мне письмо, — неохотно призналась Светлана Игоревна. — Но оно было таким диким, что я отказываюсь верить, что это могли написать мои дочери. Наверное, эта стерва Алена продиктовала его им.
— А письмо у вас сохранилось? — спросила Мариша.
— Оно дома, — кивнула Светлана Игоревна. — Если хотите, я вам его покажу. Но я и так на память помню, что там было написано.
— А письмо было написано почерком одной из ваших дочерей?
— Да, — кивнула Светлана Игоревна. — Его написала Карина. Но когда я его прочитала, мне показалось, что моя дочь была под наркотиками. Это был откровенный бред. Карина писала, что они с сестрой не хотят больше жить со мной и отцом, а хотят сами повидать жизнь. И они не считают, что для того, чтобы добиться в жизни большого успеха, нужно обязательно заканчивать университет. Напротив, образование только мешает. И что они вернутся не раньше, чем докажут мне свою правоту. И еще была приписка, что отец их полностью поддерживает и чтобы я не смела на него ругаться.
Мы с Маришей молчали. Вообще-то действительно бред, но если жить с такой консервативной мамашей, которой ночные клубы представляются чем-то вроде шабаша ведьм, то, может быть, и не такой уж и бред. Просто сестрички взяли и взбунтовались.
— А в тот же день, когда исчезли мои дочери, пропал и мой муж, — сказала мадам Цветикова. — Сначала я не уловила связи. Но после того, как я двадцать раз пыталась дозвониться к нему на работу, а там никто не снимал трубку, я попыталась выяснить по телефону адрес его работы.
— Вы что, хотите сказать, что вы не знали, где работал ваш муж? — удивилась я. — Как же так?
— Дело в том, что с предыдущего места их фирма переехала в новый офис. И после переезда там еще многое было не устроено. В том числе и телефон. Муж мне его дал, но предупредил, что он может часто не работать. Мне это не показалось странным. Тем более что я всегда могла дозвониться до Михаила на его сотовый. Но после того как пропали дочери, сотовый моего мужа был все время заблокирован.
— А кем работал ваш муж?