Раннее
Шрифт:
– Отражение не может ни о чем думать, – возразил Дмитрий.
– Это зависит от того, во что мы верим, – сказал Женя. – В Японии и сейчас верят, что зеркало хранит в себе часть души хозяина. Ещё во многих странах в древности считали, что зеркало – дверь в мир мёртвых. А в России, например, в 1666 году – красивое число, правда? – церковь официально запретила держать в домах большие настенные зеркала.
– А это что? – спросила Лариса, рассматривая осколок стеклянной сферы, обращённый к ней внутренней стороной.
– Тоже зеркало, – ответил Женя. – Такие делали
– А чего оно впуклое?
– Не впуклое, а вогнутое, – поправил Женя. – Не умели тогда соединить олово с плоским стеклом. Заливали олово в стеклянный шар, а потом разбивали.
– Так оно же это… Ну, неправильно показывает.
– Искажает, конечно. А куда деваться?
Они прошли мимо плоского венецианского зеркала, которое уже совсем было похоже на современное, потом мимо пары французских, и оказались возле двери, у которой стояла табличка со стрелкой «Продолжение осмотра». Открыв дверь, Лариса ахнула.
Они стояли посреди огромной шестиугольной зеркальной комнаты. Зеркала отражали их много-много раз, и казалось, что они находятся в бесконечном зале, заполненном огромным количеством людей, которые как две капли воды похожи на них. Женя на мгновение растерялся, пытаясь понять, кто из этих многочисленных отражений – он сам. У него было ощущение, что его душа словно бы размазалась по пространству, оказавшись своими частичками во всех его зеркальных копиях, но потом он сосредоточился и понял – вот он, я, тот, что стоит прямо здесь и видит под собой свои ноги.
– Впечатляет. Мне здесь начинает нравиться, – произнёс Дмитрий.
– От этого с ума можно сойти, – сказала Лариса. – Пойдёмте дальше.
На одном из зеркал Женя давно уже заметил металлическую дверную ручку. Он повернул её, и зеркало открылось. Они вошли в следующий зал, небольшой и мрачный. И тут же поняли, что находятся в нем не одни.
В противоположном конце помещения стояли, рассматривая один из экспонатов, три человека. Сам по себе факт удивить сильно не мог – музей на то и музей, чтобы там были посетители. Но Дмитрий, Лариса и Женя разом насторожились и оторопело направились к незнакомцам. Те тоже заметили их, и в их движениях чувствовалась не меньшая растерянность. Когда расстояние сократилось настолько, что можно стало уверенно рассмотреть лица, Дмитрий выдохнул:
– Офигеть…
Перед ними стояли их собственные двойники. То есть это не были их точные копии, во всяком случае, мелочи отличались. Например, сам Дмитрий был одет в чёрные джинсы и футболку с надписью «ПРЕВЕД!», на запястье его правой руки красовались огромные механические часы, а на предплечье – татуировка в виде змеи, которая кусает себя за хвост, с числом «761» в центре образовавшегося круга. Его двойник же был одет в светло-синие джинсы, футболку с надписью «ЗДАРОФФ!», часы были надеты на левую руку, а татуировка на ней же изображала двух дельфинов – чёрного и белого – стилизованных под символы Инь и Янь. Лариса и её двойник выглядели практически одинаково – светлые джинсы, волосы, заколотые сзади, только вот топики на бретельках были разного цвета: у Ларисы – красный, а у её копии – синий. Что же касается Жени, то тут различий нашлось столько, что сам Женя, увидев своего двойника, от удивления выпучил глаза и приоткрыл рот и находился в таком состоянии никак не меньше минуты.
Женя был одет в черные брюки и полосатую рубашку с короткими рукавами, а его копия – в лёгкую сине-голубую блузку с завязочками на груди и чуть выше локтей, серую короткую юбку и тоненькие чулки телесного цвета. Под блузкой угадывалась небольшая аккуратная грудь, да и все остальные параметры фигуры недвусмысленно давали понять, что двойник Жени – симпатичная девушка.
– Вы кто? – спросили одновременно Лариса и её копия.
– Мы-то понятно, – ответил двойник Дмитрия. – Вы кто?
– Чего там понятно? – спросил Дмитрий. – Вас как зовут?
– Дмитрий, – ответил двойник Дмитрия. – А это Лариса и Женя.
– Лариса – это я! – возмутилась Лариса. – А вот Женя и Дмитрий.
– Стойте! – сказал Женя, протягивая руку к своей тёзке и дотрагиваясь до ее плеча. Та заметно напряглась. – Этого не может быть. Может быть, это какой-то оптический обман? Может быть, виноваты зеркала?
– Какие, на фиг, зеркала? – воскликнул Дмитрий. – Они же настоящие! Надо разобраться. Как вы сюда попали? Мы на машине приехали, потому что искали галерею какого-то там искусства. А вы?
– Ну, и мы так же, – ответила Лариса, которая не Лариса; то есть, конечно, Лариса, но не та. – Ехали в Галерею Конвергентного Искусства, а мальчик в таверне сюда послал.
– А вы где в Москве живете? – спросил Женя, наконец опустив руку. – Если окажется, что мы живём в одних и тех же местах, то тут точно что-то нечисто. Я – в Крылатском.
– Я – на Пионерской, – ответила Женя. – Та же ветка. Странно, что мы не встречались никогда.
– Я на Хорошёвке, – сказал двойник Дмитрия.
– Я в Строгино, – сказал Дмитрий. – А почему у тебя часы такие же, как у меня?
– А что это мы сразу на ты? – насупился двойник.
– Ребята, ладно, – сказала Лариса. – Не ругайтесь. Давайте и правда на ты. Как-то странно саму себя на вы называть.
– Я – это не ты, – возразила вторая Лариса.
– Ну, хорошо, – первая Лариса немного смутилась. – Но всё равно – это же здорово, что мы встретились!
– Согласен, – сказал двойник Дмитрия. – Хотя не верится что-то.
– Вероятность такого события – меньше нуля, – пробормотала Женя. – Что-то здесь не так.
– Предлагаю следующее, – сказал Дмитрий. – Досмотрим этот музей, а потом махнём ко мне и там отметим как следует.
– Может, лучше ко мне? – предложила Лариса в синей маечке. – Я из Молдавии канистру вина привезла.
– И я привезла… – сказала Лариса в красной маечке. – А когда это ты была в Молдавии?
– Неделю назад вернулась.
– И я. А ты-то где живёшь? Ты не сказала.
– На Ярославском шоссе.
– И я на Ярославском шоссе, – Лариса вытащила из сумочки свой паспорт и раскрыла на странице с пропиской. Вторая Лариса последовала её примеру.