Ранний Азимов (Сборник рассказов)
Шрифт:
Бранд Корла пробормотал себе под нос:
— Тогда они не смогут построить корабль. Этого недостаточно.
— О, они его построят. — Голос альбиноса стал пронзительным от прозвучавшего в нем триумфа. — Я знаю их. Они — машины, знаете ли. Они будут работать над проблемой. Работать. Работать. Работать без остановки. И они добьются своего. Они достаточно от меня узнали. Готов держать пари, они узнали достаточно.
Председатель бросил на альбиноса долгий взгляд и устало отвернулся.
— Почему вы ничего нам не сказали раньше?
— Потому что вы отняли у меня мой мир. Я открыл его — только я, я один. И после того как я сделал всю работу ипозвал вас, вы вышвырнули меня вон. Все, что у вас нашлось для меня, — это
«Изгой с комплексом неполноценности, — с горечью подумал председатель. — У него же мания преследования. Надо же! Все одно к одному, все становится ясно, стоит перестать любоваться открывающимися горизонтами и увидеть то, что находится под носом. И теперь уже ничего не поделаешь». — Вслух он сказал:
— Ну что же, Реало, мы все проиграли. Уходите.
— Все кончено? — напряженно спросил Бранд Корла. — Действительно все?
— Действительно все, — подтвердил председатель. — Исходный эксперимент как таковой кончился. Искажения, внесенные визитом Реало, скорее всего настолько велики, что превращают чертежи и документы, которые мы тут изучали, в мертвый груз. Кроме того, Марри прав. Если у роботов есть межзвездные корабли,» они опасны.
— Но вы не должны уничтожать их! — закричал Реало. — Вы не можете их уничтожить! Они никому не причинили зла!
Ему никто не ответил, и он продолжал неистовствовать:
— Я возвращаюсь к роботам! Я их предупрежу! Они приготовятся к обороне! Я их предупрежу! — Он пятился к двери, его тонкие белые волосы встали дыбом, глаза с красными веками выпучились.
Председатель не сделал никакой попытки остановить Реало.
— Пусть отправляется. Это была его жизнь. Мне теперь все равно.
Теор Реало мчался к планете роботов с таким ускорением, какое только мог выдержать. Где-то впереди маячила пылинка — изолированный мир, населенный искусственными людьми, эксперимент, который провалился. Слепо стремясь к межзвездным путешествиям, роботы вынесли себе смертный приговор.
Реало направлялся к этой планете, к городу, где его «изучали» в тот первый раз. Он хорошо все помнил. Название города было первым словом чужого языка, которое он выучил.
Нью-Йорк!
Тупик
Один лишь раз в истории Галактики была открыта разумная раса негуманоидов.
Я не умею судить о своих работах. Какие-то нравятся мне больше, какие-то меньше (таких, которые совсем не нравились бы, практически нет), но я не могу с уверенностью сказать: вот эта вещь лучше, чем все остальные. Поэтому Марти решает, какие из моих произведений будут опубликованы (если будут) в выпусках журнала «Эстаундинг».
Мне эта повестушка нравится, потому что она напоминает мне об одном периоде моей жизни, когда я сам был частью бюрократического аппарата — во время второй мировой войны, когда я служил на экспериментальной авиабазе военно-морского флота в Филадельфии (вместе с Робертом Хайнлайном и Л. Спрейгом де Кампом). В те годы мне постоянно приходилось сталкиваться с бюрократической волокитой и воистину головоломным канцелярским эпистолярным стилем, который я использовал в своей повести.
Я воспринял этот стиль как вызов и однажды, помнится, написал инструкцию на канцелярском жаргоне,
От кого:Бюро Внешних Провинций
Кому:Людану Антиоху, старшему государственному администратору А-8
Тема:Назначение на административную должность, именуемую «гражданский инспектор Цефея-18», согласно нижеследующим основаниям
Основания:
а) Постановление Совета № 2515 года 971-го Галактической Империи «Назначение должностных лиц Административной службы. Порядок и пересмотр назначений»
б) Императорский указ Я-2374 от 243/975 Г. И.
1. Согласно основанию (а) вы назначаетесь на должность, поименованную в графе «Тема». Полномочия гражданского инспектора Цефея-18 распространяются на негуманоидных подданных Императора, проживающих на планете в условиях автономии согласно основанию (6).
2. В обязанности должностного лица, поименованного в графе «Тема», входит общий контроль за внутренними делами негуманоидов, координация деятельности учрежденных правительством исследовательских и контрольных комиссий, а также представление полугодовых отчетов обо всех аспектах жизни негуманоидов.
Людан Антиох внимательно выслушал собеседника и вежливо помотал своей круглой головой:
— Друг мой, я и рад бы помочь, но вы оседлали не ту лошадку. Ваш вопрос нужно решать в самом Бюро.
Томор Заммо откинулся на спинку кресла, яростно потер крючковатый нос, проглотил то, что намеревался сказать, и спокойно ответил:
— Логично, но непрактично. Я не могу сейчас лететь на Трантор. Вы — представитель Бюро на Цефее-18. Неужели вы совершенно бессильны?
— Видите ли, я хоть и гражданский инспектор, но обязан проводить здесь политику Бюро.
— Прекрасно! — вышел из себя Заммо. — Тогда скажите мне, наконец, в чем заключается политика Бюро! Я возглавляю научно-исследовательскую комиссию, учрежденную непосредственно самим Императором и обладающую неограниченными правами. И тем не менее гражданские власти на каждом шагу ставят мне палки в колеса, твердя, как попугаи, в свое оправдание о пресловутой «политике Бюро». Что это за политика и с чем ее едят? Кто-нибудь может объяснить мне по-человечески?
Антиох устремил на ученого безмятежно-невинный взор:
— Насколько я могу судить — прошу учесть, что это не официальное заявление, а потому не пытайтесь поймать меня на слове, — политика, проводимая Бюро, заключается в том, чтобы обращаться с негуманоидами как можно более человечно.
— В таком случае какое право они имеют…
— Ш-ш-ш! Не надо повышать голос. Видите ли, Его Императорское Величество — гуманист и последователь философского учения Аврелия. Между прочим, ни для кого не секрет, что Император самолично установил здешние порядки. И уверяю вас, политика Бюро самым тщательнейшим образом следует монаршим установлениям. Сами понимаете, что плыть против такого течения я не в силах.