Ранний Самойлов: Дневниковые записи и стихи: 1934 – начало 1950-х.

Самойлов Давид Самойлович

15.12

Между прочим, в библиотеке нашей школы нашел стихи моего любимца В. Брюсова.

Поэзия успокаивает меня. Когда я пишу стихи, то я чувствую, что все плохое уходит и в сердце остается только легкое и хорошее. К сожалению, теперь нет хороших поэтов, да и вообще искусства не могут развиваться при диктатуре, какой бы то ни было. Я знаю, что пролетарская наша диктатура, в которую я врос плотью и кровью, нужна теперь, чтобы задушить врага, но тем не менее и она препятствует развитию искусства.

28.12

Все эти дни не писал в дневник, потому что не хотелось. За это время написал два стихотворения в лирическом духе. В последнее время мне не хочется писать стихотворений борьбы и на всякие общественные мотивы. Я удаляюсь в заоблачные выси поэзии. Возможно, что это влияние Брюсова. Я увлекаюсь его чудесными стихами. Каждая строфа там отшлифована и блестяща, как бриллиант.

Читал свои стихи писателю Кривошапке [9] . Он говорит, что простота есть и стиль оригинален, но

способы выражения мысли еще слабы. Это меня очень огорчает. Наверное, я никогда не буду значительным поэтом. Мои стихи просто юношеское увлечение. В общем – буза!..

9

Кривошапка – видимо, писатель Илья Григорьевич Кривошапкин (1884–1985), писавший под псевдонимом Леонид Викентьев.

1935

0З.01

Вчера вечером написал стихотворение «Иш-хоанг-ти». Мне кажется, что я стал писать гораздо лучше за последнее время и техника прибавилась. Мне хотелось бы показать кому-нибудь свои произведения. В. Г-ич [10] почему-то не хочет ни сказать мне конкретного мнения о них, ни посодействовать рекомендацией к какому-нибудь знатоку. Он хорошо знаком с Шенгели [11] .

Другие люди, которые читают мои стихи, вообще в поэзии смыслят как свиньи в апельсинах и отделываются фразами: «Прекрасно! Восхитительно! Ну прямо будущий Пушкин!» Или: «Стиль оригинален», «Мысли хороши», «Нужно над собой работать» и т. д. Поэтому я наотрез отказался читать стихи таким людям и прячу их, уходя, а то родители достают их и читают.

10

В. Г-ич – Ян (настоящая фамилия Янчевецкий) Василий Григорьевич (1874/1875–1954), прозаик, друг семьи ДС (см.: ПамЗ, гл. «Василий Григорьевич»).

11

Шенгели Георгий Аркадьевич (1894–1956) – поэт, переводчик, теоретик стиха.

Теперь я окончательно закончу «Жакерию» и отошлю ее Горькому.

05.01

Папа принес «Чапаева» [12] , напечатанного на машинке. Я хочу его отдать печатать в какую-нибудь газету. Интересно. Но все-таки страшно, а вдруг все мои писания, плоды всех моих трудов – всего лишь пустая трата времени. Это будет для меня очень большой удар, так как я люблю поэзию всей моей душой.

09.01

Сегодня ходил к редактору «Пионерской правды». Понес стихи. Он посмотрел «Чапаева», раскритиковал зверски. Сказал, что, быть может, писателя мы из тебя и не сделаем, но ты будешь грамотным человеком. Поглядел стихи. Расчеркал, раскритиковал. Нет! Никогда я не буду поэтом! Никогда! Все это ерунда, но все-таки это очень грустно. Вот возьму и сожгу всю эту размазню. Образы, эпитеты. Слова, рифмы – все чертовски бузово. Пора кончать разводить писанину.

12

«Чапаев» – утерянное раннее стихотворение ДС. о посещении «Пионерской правды» см. ПамЗ, с. 110.

Редактор этот велел мне приходить 11-го в 7 ч. вечера. Там будут ребята, которые пишут.

Я не пойду – к чему зря терять время.

10.01

Поразмыслив, я думаю, что мое положение не так уж плохо. Мало ли кого ругала критика? Взять Пушкина, Некрасова и др. А такой критик, как этот, особого авторитета не представляет. Я исправлю все свои недостатки, буду работать над собой и…

Еще не такие трудности придется мне преодолеть. Главное – не отступать. «Тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет» – верные слова, которые я слышал мельком, идя вчера из театра.

04.02

Сейчас я хочу написать страшную поэму, продолжение «Сна», примерно такового содержания.

Я плыву по какой-то широкой реке в лодке. Рядом со мной таинственный спутник, одетый во все красное. Он молчит, и мне страшно. Мы едем дальше. Река разделяется здесь на три протока: Проток Пота, Проток Слёз, Проток Крови – и впадает в Океан Горя.

Между этими протоками два острова. Один – небольшой – полон чудной растительностью, прекрасными птицами и пр. В центре его стоит Золотой замок, где живет страшный великан. Второй – большой, скалистый и печальный остров. В центре его большая дыра, ведущая в подземелье, охраняемая тремя страшными псами. Таинственный спутник высаживает меня на берег и говорит, чтобы я спустился вниз, в подземелье, и освободил томящихся там людей. Для того чтобы это сделать, нужно их заставить самим развернуть красное знамя и достать факел свободы, который ослепит страшного великана, посадившего сюда людей. Я спускаюсь вниз и, пройдя через многие опасности, достигаю огромной залы, где в страшных мученьях трудятся люди, охраняемые псами. Я вскакиваю на камень и пламенной речью призываю их к освободительной борьбе. Злобные псы кидаются на меня, но я успеваю зажечь факел свободы, свет которого ослепляет их и будит рабов, которые кидаются на псов, кирками, кандалами разбивая им головы, душа их руками и впиваясь голодными зубами в их горла.

C диким криком следуют они за мной из темного подземелья наружу. Кидаются в воды и захватывают замок своего врага-великана, который сначала, ослепленный светом факела, кидается на людей и вступает с ними в битву. Но в это время появляется мой таинственный спутник, вид которого приводит в ужас великана, и, пронзив его кинжалом, бросает в реку. После этого он скидывает красный капюшон со своей головы, и все видят его благородное лицо, озаренное светом факела.

Может быть, это глупо. Фантастично, несовременно, но тем не менее я постараюсь написать это, хотя аппетит писания на сегодня у меня пропал.

09.02

«Только грядущее область поэта!» [13] – писал Брюсов. Хотя и не смею причислять себя к священному лику поэтов, но проблема грядущего очень меня интересует.

05.03

Стихи не пишутся и не лезут в голову. Торчит только одна глупая строчка:

снится,Как мчит таинственная ночьна золоченой колеснице.

И точка.

Как жалкий цвет растет в тени,Так я живу печальный, хилый.О, Р… на меня взгляниИ назовись моею милой.Твой голос нежен, как свирель,Он глубоко пронзает душу,Твою божественную трельЯ целый день готов бы слушать.Взгляни, пускай заря любвиНас озарит прекрасным светом,Моей души не отрави,Пригрей несчастного поэта…

13

Только грядущее область поэта!.. – строка из стихотворения Валерия Яковлевича Брюсова (1873–1924) «Юному поэту» (1896). Когда ДС был еще младенцем, его семья снимала комнату в одной квартире с поэтессой и переводчицей Аделиной Ефимовной Адалис-Эфрон (1900–1969); см. запись от 13.04.1937. К ней часто заходил Брюсов и даже, по семейной легенде, как-то раз убаюкивал новорожденного ДС. Поэтому он в детстве считал, что это стихотворение обращено к нему лично.

09.03

О чем писать? Иссякли мысли,Устало быстрое перо,Как тучи тайные навислиВопросы пламенных миров.В бездонной тьме вы точки света,Вы, указующие путь,Вы вдохновение поэтаВлили в тоскующую грудь.Когда, как будто черным шелком,Положит вечер свой покров,На вас, о звезды, диким волкомЗавыть в экстазе я готов,А на поляне, там, где чертиС усмешкой шепчутся в кустах,Плясать безумный танец смертиС кровавой пеной на устах.Я зверь, я дик, я жажду крови,Я в горло впить желаю клык,Безумный взгляд мой жадно ловитПоследний стон, последний крик.А после, в липкой теплой лужеУмыв лицо, опять плясатьИ наводить безумьем ужасНа молчаливые леса.И засмеяться диким смехом,Звенящим гулко, будто сталь,Чтоб после долго громким эхомПереговаривалась даль.Пускай кричат о злобе совы,Кому не страшен я теперь?Задвиньте крепкие засовы,Не то вернусь! Я зверь, я зверь!……………………………………Ваш тайный свет налил мне в душуБезумье силы в этот час,И нет того, что не разрушитМой разрушающий экстаз.

03.09

Читал Тургенева и восхищался задушевной дикостью и яркостью «Песни о Гайавате».

06.09

Два друга у меня, с которыми делю яВолнения и страсти жизненной игры.Совместно радуясь и вместе негодуя,Справляем юности безумные пиры.Один из нас отбросил пылкие мечтанья,Туманной тени грез его не ищет ум.Опора наша в нем, в его самобладаньи,В суровой глубине его правдивых дум.Другой мой лучший друг, безумец и мечтатель,Прелестных глаз и чудных губок обожатель,Он юность размышленью посвятил.Ему дороже всяких развлеченийСвятые недра увлекательных ученийО всех системах неизведанных светил.Я третий. Фантазер, гордец честолюбивый,Неведомый певец непризнанных стихов,Всегда влюбленный и слезливый,Для радостных минут отдать себя готов.Виденья светлых муз одна моя отрада,Созвучия стихов я рад всегда впивать.За песни за мои мне взор любви награда,За звуки нежных слов готов я обожать.