Ранний старт 3

Генрих

— Тоже мне, победитель международной олимпиады! Всю сессию профукал!

Все продолжают молча смотреть на него. Рвёт паузу декан, как самый старший.

— Это ты, Овчинников, всё профукал, — декан кладёт мою зачётку на край стола. — Глянь-ка…

Слегка, пока только слегка удивлённый, староста берёт зачётку. Раскрывает и замирает. Тупо разглядывая все положенные, какие разборчивые, какие не очень, подписи. «Отлично» в графе оценок, главное, хорошо различимы. Когда староста переварил новую информацию, недоверчиво открыл титульную страницу с фотографией. С неё на него весело и нагло уставился мой прекрасный лик.

Овчинников слегка трясёт головой, снова разглядывает.

— Как это… как это может быть? Его ни в одной экзаменационной ведомости не было, только по истории…

— Страничку переверни, — хладнокровно советую я.

— Чего?

— Следующую страничку посмотри. Нет, следующую…

— Это чего? Матанализ и английский?

— Ага. А теперь ещё одну страничку. Там где зимняя сессия второго курса, — продолжаю удивлять нашего доблестного старосту. Тот опять зависает.

— Это чего?

— Это два зачёта и два экзамена. По теории вероятностей и теории функций комплексного переменного.

— Я правильно понял, что… Овчинников, дай-ка мне посмотреть, — просыпается декан и, завладев зачёткой, долго разглядывает необычайные своими опережающими датами записи. Потом снимает телефон.

— ВалерьВасильевич, вы здесь? Зайдите ко мне.

Кафедра терфизики на другом этаже, но в нашем корпусе, так что моложавый и спортивный Рожков через минуту входит в кабинет.

— Садитесь, ВалерьВасильевич. У нас тут кое-какие сомнения возникли, хотелось бы, чтобы вы их развеяли.

— Внимательно вас слушаю, ВасильВикторыч, — улыбается Рожков.

— Вот тут ваша подпись стоит, — показывает зачётку декан. — Вы поставили зачёт и отлично за экзамен по предмету, который будет… изучается на втором курсе. Меж тем Колчин — первокурсник.

— А, вон оно в чём дело! — опять чему-то радуется препод. — Так если знает и может доказать, что знает, то почему нет? У любого приму.

— И он доказал, что знает?

— Да. Две задачки, правда, не смог решить, — кидает на меня хитрый взгляд. Улыбаюсь. Вот же хитрован!

— Если не смог, то почему зачёт стоит? — придирается декан.

— Помилуйте, ВасильВикторыч, — всплёскивает руками препод, — их никто до сих пор не решил! Если бы я сам сподобился, то… нет, на докторскую не потянет, но основание для звания «профессор» у меня бы появилось. А остальные девяносто восемь задач он сделал. Правда, я не все проверял, только самые сложные, но ни одной ошибки не обнаружил. Его тетрадки с задачами у меня лежат.

— Ага! — вскрикиваю уже я. — Я сразу заподозрил, что вы всё не проверяли!

— Мы обсуждали это, Колчин.

— Если решу за время учёбы хотя бы одну из тех двух, с вас причитается! — по простецки тычу в него пальцем.

— Согласен! — опять хохочет. Ничем его не проймёшь.

Декан, а тем более староста и секретарша, все они слегка чумеют от нашего вольного общения.

— Хорошо, — заключает декан. — Вы помогли нам развеять сомнения, ВалерьВасильевич. Вы свободны.

— А можно остаться? — неожиданно просит препод и получает разрешение.

Декан меж тем звонит на другие кафедры. Кого-то нет на месте, кафедра теории вероятностей отзывается.

— Да-да, я всё понял, спасибо, — беседу декан заканчивает быстро. — Ну, здесь хотя бы понятно. Раз вам, Колчин, давали теорию вероятностей в рамках подготовки к олимпиаде, то почему бы и не сдать. А вот с английским сложнее, вам надо переводы технической литературы делать по разным кафедрам. Норма для зачёта — не менее двадцати тысяч знаков…

— Так давайте я его снабжу, ВасильВикторыч! — тут же предлагает Рожков. Ох, и жук, ох, и хитрован! Я так понимаю, полезнейшая для кафедр работа и тут ему подворачивается подкованный Колчин. Кафедрам — бесплатный перевод, студентам — зачёт. Так можно жить, платя за чужой труд всего лишь подписью.

— Пойдёмьте, Колчин, — предлагает препод и встаёт.

— Я к вам зайду. У нас тут нерешённые вопросы остались… — Рожков всё-таки уходит, но не сразу.

— ВалерьВасильевич, тексты должны быть с разных кафедр, — предупреждает декан.

— Так я ему по разным предметам дам. По математике, ядерной физике, механике…

— Хорошо, хорошо…

Когда весёлый Рожков уходит, декан мрачнеет.

— Что делать, ума не приложу…

— Как что? — удивляюсь я. — Во-первых, старосту гнать из старостатства. Как не оправдавшего высокого доверия.

— И кого поставить? Давай тебя в старосты, — предлагает декан, — раз ты шустрый такой.

— Меня никак нельзя, — рассудительно отвергаю предложение. — Во-первых, общественная нагрузка и так велика…

— И какая у тебя нагрузка? — мрачно интересуется почти староста.

— Вы нашу газету, она, правда, межфакультетская, но тем не менее. Вы её видели? А там под рисунками ме-е-елким таким шрифтом написано, кто художник. Идите и прочитайте внимательно. Во-вторых, вы на концерте вчера были? Опять меня не заметили? А репетиции, между прочим, тоже время отнимают. Есть ещё и в-третьих, но, может, хватит?

— Ради любопытства, — говорит декан, — что там в-третьих?

— А в-третьих, я не просто так сдаю всё досрочно. Не гарантирую, но запросто может случиться так, что я с первого курса сразу на третий прыгну. Так что опять нового старосту выбирать придётся.

— Резонно, — заключает декан. — У тебя всё, Колчин?

— Нет. Не всё, — готовлюсь нанести удар, люблю это дело. — Я сдал всё на «отлично», сдал досрочно и даже больше, чем надо на пару экзаменов и четыре зачёта. И за это меня наказали лишением стипендии. Это вместо того, чтобы повышенную дать. Понимаю, поощрение символическое, ввиду крохотности стипендии. Однако, хоть и символическое, но поощрение. Вместо этого меня наказали.