Раритет

 – Может быть кофе? – вежливо улыбнулся Гонций, выставляя на стойку еще одну порцию коньяка.

– Нет, – тот к кому обращался бармен, отрицательно мотнул головой. – Сегодня только коньяк. Принеси мне бутылку лучшего. Нет, лучше две.

– Как изволите. – Гонций поджал губы и направился к бару выполнять заказ. В голове у него настойчиво вертелась мысль, что будет, когда расстроенный клиент переберет лишнего и решит выместить свое зло на ближайшем, что подвернется под руку.

Хлопнула входная дверь. В полупустой бар просочился еще один поздний посетитель. Он

Гонций удивленно оглядел новоприбывшего. Его он видел впервые.

– Что желаете, уважаемый? – с профессиональной улыбкой Гонций обратился к незнакомцу.

– Вермут, пожалуйста, – проскрипел новоприбывший, устраиваясь за стойкой.

– Сию минуту.

Перед посетителем мгновенно возникла рюмка вермута. Он благодарно кивнул и сделал маленький глоток, после чего повернулся к своему широкоплечему соседу и с интересом воззрился на него.

– Мне сказали, я найду вас здесь.

– Мы знакомы? – его собеседник одним глотком опорожнил бокал коньяка и мрачно уставился на незнакомца.

– Нет, но это не важно. Мое имя вам вряд ли что-то скажет, но я тоже коллекционер, как и вы.

– И что из этого?

– Просто, я подумал, что вас может заинтересовать одна вещь.

– Я не веду дел с безымянными челами.

– Я просто уверен, что она вас заинтересует, – странный посетитель проигнорировал это высказывание. Он спокойно положил себе на колени старенький потрепанный дипломат и расстегнул его. – Посмотрите сами.

Какое-то время широкоплечий разглядывал что-то в недрах дипломата, а затем с восхищением спросил:

– Сколько…Сколько вы хотите за него?

– Простите, но я не торговец.

– Шестьдесят, – решительно назвал свою цену любитель коньяка.

– Нет.

– Сто двадцать!

– Он не продается.

– Все в этом мире продается и покупается. Двести!

– Нет, извините…

– Тогда зачем вы его мне показываете?!

– Вы не поняли меня, уважаемый, эта вещь не продается, но я могу ее обменять. На что-нибудь такое же ценное и восхитительное.

– Э…у меня достаточно большая и богатая коллекция оружия. Мы можем прямо сейчас поехать ко мне и вы выберете, что вам понравиться.

– Меня не интересует оружие.

– Тогда что? У меня есть не только оружие. Статуэтки, вазы, старинные награды.

– Меня интересуют картины. Точнее одна единственная картина. Портрет, на котором изображен…

Гонций к сожалению был слишком далеко, чтобы разобрать последнее слово незнакомца, зато с интересом заметил, как красочно вытянулось лицо у первого мужчины.

– Первый раз слышу, что такой портрет вообще существует.

– Существует. В коллекции у Алира Кумара.

При упоминание этого имени у широкоплечего на скулах заиграли желваки. Какое-то время он невидящим взором смотрел на натирающего неподалеку шваброй пол низкорослого, лысого уборщика, чьи оголенные до плеча руки щедро покрывали замысловатые татуировки. Затем все же нехотя ответил:

– Я не общаюсь с Кумаром. У нас… хм… несколько натянутые отношения. Почему бы вам самому к нему не обратиться?

– Если бы все было так просто, – незнакомец покачал головой. – Я уже пытался, но он даже не стал слушать меня.

– Похоже на Алира. А с чего вы взяли, что он будет слушать меня?

– Хм… у вас есть имя и положение и вы не первый год знаете Алира Кумара… – незнакомец на мгновение задумался и горестно вздохнул. – Да, вы правы. Это глупо. Я просто схватился за соломинку. Простите, – он захлопнул дипломат, бросил на стол несколько смятых бумажек за вермут и поднялся. – Еще раз извините за беспокойство. Я пожалуй пойду.

– Подождите, – широкоплечий мужчина схватил незнакомца за рукав пиджака. – Возможно, я действительно смогу достать для вас эту картину. Скажем… дня через четыре.

– Хорошо, я подожду четыре дня, – покладисто согласился незнакомец.

– Как мне с вами связаться?

– Не нужно. Через четыре дня, в это же время я снова буду ждать вас здесь. И если вы не придете, это будет означать, что у вас ничего не получилось. 

 – Нет, комиссар, ваше предложение безусловно очень щедро, но нет. Я не продам ее. Я знаю, что такие деньги не предлагали даже за «Мона Лизу», но нет, извините, я вынужден отказать. – Алир Кумар переложил трубку к другому уху, зажал ее плечом и потянулся к графину с белым вином. – Комиссар, поймите, дело тут вовсе не в деньгах и не в моих принципах, эта картина дорога мне как память. Это единственное уцелевшее полотно Фалима Кумара… – Его собеседник снова начал что-то говорить, но Алир слушал его в пол-уха, наливая вино в бокал. На последней фразе Сантьяги его руки дрогнули и вино расплескалось на стол. – Сколько, сколько? Комиссар…это действительно сумасшедшие деньги! Неужели Темный Двор готов расстаться с такой суммой? Я вас не узнаю. И чем она так привлекла Князя? Нет, извините, но все равно нет. – Кумар устало закатил глаза к потолку и в его голосе появились раздражительные нотки. – Комиссар, это уже начинает напоминать аукцион! Причем с одним единственным покупателем, который пытается переплюнуть сам себя в цене! Извините мою несдержанность, но я уже устал. Комиссар, если Темный Двор сможет предложить мне что-нибудь равнозначное этой картине, я готов буду обменять ее, а до тех пор, боюсь, наш разговор бессмыслен. Да, комиссар, разумеется я подумаю над вашим предложением, но и вы подумайте над моим. Возможно мы придем к общему соглашению. До свидания, комиссар. И вам удачного дня.

Алир Кумар выключил трубку радиотелефона и с раздражением швырнул ее на стол. За последние три месяца это уже шестой звонок Сантьяги с предложением купить у него, Алира Кумара, семейную реликвию. И, выражаясь нынче модным словом человских подростков, Кумара он уже достал. Но, похоже, комиссар, не привыкший слышать слово «нет», решил в полной мере проявить свою знаменитую настойчивость.

Конечно, Алир сам виноват, не стоило вывешивать картину на столь видном месте, как кабинет. Но он просто не смог удержаться. Когда тетушка в качестве свадебного подарка преподнесла ему этот шедевр, Алир был поражен. Картина мгновенно стала венцом его коллекции. И дело тут было даже не в изображенном на ней мужчине, а в удивительной и непередаваемой игре красок. Казалось бы, что особенного может быть в черных, серых, синих и фиолетовых тонах? Но художнику удивительным образом, именно с помощью этих холодных тонов, удалось передать силу и мощь изображенного на картине мужчины.

Алир еще мог понять, если бы известный ценитель произведений искусства Сантьяга заинтересовался портретом, но холст привлек внимание самого Князя. Поэтому сейчас комиссар действовал лишь в интересах правителя Темного Двора. А на вопрос Алира, зачем повелителю Нави понадобилась обычная картина, ничуть не лукавя ответил, что Князь считает будто портрету место в Цитадели или больше нигде. Будто картина это какой-то запрещенный артефакт. Алир Кумар поморщился, вспоминая этот разговор, и сделал маленький глоток вина из хрустального бокала. Все же странные эти навы. Один Спящий их разберет.