Рарник
Шрифт:
Один-один - удалось отыграться и хоть немного облить нимб спасителя грязью свинской неблагодарности. Недруг посрамлен, и я весело потрусил к хозяйке. Но этот реванш абсолютно ничего не решал. Мне по-прежнему надо думать, как избавиться от долговязого жадины.
Вот теперь нарисовался вопрос - что дальше? Парень спутал все расчеты, и я не мог следовать своему плану, ни физически, ни морально. Если тут любовь, то Лапуля будет дожидаться его и через сто делевелов. А я не осмелюсь разрушить то, где есть хотя бы намек на ее счастье.
А если он ее недостоин, если она ошибается в нем?
Я озабоченно хрюкнул и потерся спинкой о ногу сестры. В любом случае, решать им. Туда лезть не стоит, чем бы это мне не казалось. Ничего не меняется. Человечество вышло из пещер, загадило все и через тысячи лет залезло обратно, а проблемы все те же...
В подземелье снова стало очень тихо, все так же где-то капала вода с потолка, а в центре зала сколопендры с энтузиазмом продолжали терзать труп. Просто скатерть-самобранка какая-то. Вот так же и мы - всю человеческую историю бесчисленные святые и пророки не уставали молиться и учить, как достичь счастья и просветления. И где же оно? То ли они бессильны, то ли их не так поняли, а может, люди безнадежны...
Сороконожки энергично жрали недоеденного мертвеца, и мне подумалось, что у нас с ним есть нечто общее. Меня точно так же гложут ревность и неприязнь к Максу, и иногда кажется, что я даже наслаждаюсь процессом. Ничего не проходит бесследно, всегда есть причины. Наверное, поэтому я сейчас свинья...
– Хороший мальчик, умница, - Лапуля ласково похлопала меня и почесала за ушком, отвлекая от самоедского созерцания ничтожности бытия.
На этот раз я не стал возмущаться, лесть мне понравилось. Похвала сестры очень кстати - меньше этому тупице достанется! Я довольно фыркнул, подставляя и другой бочок.
– Ты видел? Не знала, что есть такие умненькие петы!
– Лапуля чмокнула меня в пятачок и принялась извлекать из щетины стальные колючки, которые так щедро в нее набросала.
– Угу, видел, - досадливо отмахнулся Макс.
– Но это ничего не говорит о его разуме. Продвинутый алгоритм, согласен. Поэтому и рарник. А так... Все тот же безмозглый моб!
– парень, видимо никак не мог простить последней подставы.
Сестра не стала возражать, но в эту минуту я уже знал, что победил. Она успела привязаться ко мне, и теперь не отдаст этому живодеру даже за несметные сокровища и богатства.
Макс помрачнел. Он совсем не глуп.
– Ладно, пошли. Один квест сделали, - бросил он раздраженно, и не дожидаясь ответа, отправился в темноту.
Сестренка вскочила и послушно побежала за ним. Вот ведь... Любовь зла... Чертыхаясь про себя, я побрел следом. Что-то подсказывало мне, что варлок не успокоится и станет просчитывать новые варианты. Несмотря на все достоинства, Макс действительно слишком жаден.
Насколько я понял из 'фильма', место в топ-гильдии позволяет получать хорошие деньги, а значит и возможность безбедно содержать семью. Человек натворит любых гадостей, если найдет аргументы. Впрочем, чаще всего прекрасно обходится и без них...
Последнее время в голову лезут слишком тяжелые мысли. Поросячьи мозги не приспособлены для подобного дискурса.
Вот, опять... Я поморгал и почесал копытцем за ухом, пытаясь отогнать наваждение. Кабанам столько анализировать, видимо, вредно. И главное - опасно, потому что думать надо сейчас о другом. Проход становился все уже, а потолок опускался все ниже.
Я пока еще шел совершенно спокойно, а вот на Макса страшно смотреть. Бедняга полз на четвереньках, успел набить немало шишек, покраснел и тяжело дышал.
– Ты уверен, что нам сюда надо?
– робко спросила Лапуля.
– Да, тут только один выход, не перепутать, - голос Макса прозвучал необычно тихо и неуверенно.
– Подожди, не пихайся. Отдышусь, - он лег на спину и закрыл глаза.
При таком росте ему приходилось несладко. К тому же, парень видимо боялся закрытых пространств, а скальная порода висела слишком близко над его носом. Клаустрофобия в узкой норе - это очень страшно. Над тобой вес огромной горы, миллионы тонн неимоверно тяжелого камня. Легкий толчок и изуродованное тело останется тут лежать вечно. Никто никогда тебя не достанет...
Я живо представил, что сейчас с варлоком и сочувственно хрюкнул. Он слишком горд и не нуждается в унизительной жалости. Лапуля не решилась даже немного подбодрить его. Наверное, она для него много значила, поэтому Макс держался изо всех сил, чтобы не показать слабость.
Наконец, парень собрался, молча перевернулся на живот и пополз дальше. В кабанью голову пришла очередная странная мысль, что не показывать слабость - та же самая слабость. Один обусловлен страхом, второй столь же ограничен навязчивым желанием этот страх не показывать. Какая между ними тогда разница? Оба связаны чем-то, что не приносит им ни счастья, ни удовольствия. Зачем же...
Внезапно вокруг замерцало красным. Мозг сразу заткнулся, перестав умничать. Что это? Такой необычный эффект я уже где-то видел...
Совсем рядом, буквально за стеной слышно журчание воды. Чувствительное кабанье обаяние уловило гнилостный запах. Это где-то внизу по ходу движения. Лапуля сопит сзади, а Макс впереди скрипит зубами, но продолжает ползти. Такими темпами он сточит их до корней, пока мы отсюда выберемся. Если вообще выберемся... Так что же это за загадочный красный свет?
Ящер! Такой был у ящера, когда я в первый раз свалился со скал в джунглях. Он тогда оказался еще слишком большим для меня. А это означает... Это означает, что мы ползем внутри огромной твари!
Я дико заверещал и цапнул Макса за пятку. Он вскрикнул и нервно обернулся, не понимая. Тупица! Снова схватил его за ногу, потащил назад, но тот уперся руками в стены и отбрыкивался. Болван!
Поворачиваюсь, упираюсь в непонимающее лицо сестры. Да нас сейчас сожрут тут живьем!
Я застрял между ними, мысли мечутся в голове - непонятно что делать. Лапуля тянет руку, гладит меня, пытаясь успокоить. В отчаянии, опускаюсь на коленки, кладу тяжелую голову на землю и распрямляюсь пружиной, вкладывая всю силу ног в мощный удар бивнями вверх. Они удивительно легко пропарывают потолок, который тут же начинает мигать и теряет серый, естественный для скал цвет.