Расчетливая вдова

Аллен Луиза

— Мы не думали, что делаем. Идите спать. — Росс взял одеяла, которые Мег свернула и оставила на сундуке. — Я буду спать на полу.

Мег уселась на край койки. Ноги не слушались. Росс и не собирался довершить то, что у них началось на палубе, — ни силой, ни уговорами. Мег показалось, что у нее от облегчения закружилась голова. Теперь не придется ничего решать.

— Вы не будете спать на полу. — Чувство вины взяло верх над облегчением. — Мы оба будем спать на койке. Если вы ляжете на полу, у вас заболит нога, а я стану беспокоиться и не смогу уснуть.

А если я лягу на полу, вы не сможете спать, тревожась за меня.

Звук, изданный Россом вместо ответа, можно было назвать фырканьем.

— Вы думаете, мне легко спать рядом с женщиной, которую я только что целовал? Держал в своих объятиях? Мег, вы ведь были замужем, разве не так? Вы знаете, чем все закончится.

Росс забрал подушку и бросил ее на пол.

Краснея, Мег подумала, что он ведет себя вполне искренне. Конечно, ей известно, как чувствует себя мужчина, целующий женщину. А если после этого оба лягут в одну постель и между ними ничего не произойдет, мужчина будет чувствовать себя весьма неуютно. Это ясно.

Мег могла положиться на обещание, которое Росс дал прошлым вечером! С ним ей ничего не грозит, даже если он проведет ночь, испытывая боль в ноге и невольную реакцию собственного тела. Теперь она чувствовала себя виноватой. И смущенной. И была весьма недовольна собой.

— А если мы оба устроимся на койке, то будем похожи на две доски, — добавил Росс. Он стоял подбоченясь, с неудовольствием глядя на матрас.

— Думаю, никому из нас не станет лучше, если вы будете спать на полу. Прошу прошения. Я обнимала и целовала вас просто от радости, поскольку испытала почти такую же радость, как тогда, когда Питер спас меня.

— Я первый поцеловал вас, — возразил Росс с видом человека, который останется честным, даже если это погубит его.

— Дело даже не в радости, — добавила Мег. — Пусть это побудит нас не давать воли… гм… животным страстям, как вы изволили выразиться, — бодро сказала она с большей решимостью, чем чувствовала. — Полагаю, мы взрослые люди, а не распущенные подростки, и Богом наделены силой воли.

Это прозвучало очень хорошо, но Мег все равно снова почувствовала себя семнадцатилетней девочкой, хотя по опыту знала, что в реальности романтическим мечтам приходит конец.

«Только взгляни на него. Он совсем некрасив, мрачен, суров, загадочен и всегда не в духе. Так что же на меня нашло?» Эти мысли ни к чему не привели. Мег понимала, что Росс настоящий мужчина, страшно волнует ее, а она его желает. Она, Маргарет Шелли, поклявшаяся никогда не позволить эмоциям снова вовлечь себя в беду.

— Животные страсти, — повторил Росс с еще более мрачным выражением лица. — Сила воли. Верно. Раздевайтесь за занавеской, а я лягу. Если погасите фонарь до своего выхода из-за занавески, можете представить себе, что я та крупная женщина, с которой мы только что повстречались. А я сделаю вид, что вы не ошиблись.

— Это может сработать, — согласилась Мег. Она скрылась за занавеской и занялась крючками и петельками. Она никак не могла понять, обладает ли Росс чувством юмора

или говорит вполне серьезно. Она сняла платье через голову и заметила, обращаясь к безмолвной каюте: — Мы испытаем лишь временные неудобства. Утром после хорошего сна мы даже не вспомним об этом.

Росс лежал в темноте и умышленно напрягал мышцы ноги, чтобы боль в колене отвлекала от напряжения в паху. Он отвернулся в другую сторону, чтобы последствия поцелуя не дали знать о себе сквозь тонкую простыню. Что с ним происходит? Росс всего лишь поцеловал женщину, когда та нуждалась в утешении, а она ответила. И больше ничего. Ему даже в голову не пришло, что это может привести к чему-то еще. Росс был уверен, что Мег гоже ничего подобного не подумала.

Однако легче убеждать себя в этом, нежели укрощать тело. Росс ведь не был развращенным подростком, как выразилась Мег. Хорошо, она не видела свидетельства того, что он ведет себя как возбужденный семнадцатилетний мальчишка. И речь не шла о долгом воздержании. До самой битвы он удовлетворял свои потребности с услужливыми проститутками. Эти постоянные спутницы армии и источник удовольствий все время перемещались вместе с войсками. Россу пришло в голову, что он возбудился с тех пор, как впервые встретил Мег.

Занавеска зашуршала, свет погас. Даже то, как Мег едва слышно задула лампу, возбуждало его. Наверное, ее мягкие розовые губы сложились в кольцо, пока она дула на свечу…

«Прекрати это». Росс мысленно представил довольно глупые черты лица полной женщины, тонкие губы, неопределенного цвета глаза, бессмысленную болтовню. Так уже лучше. Простыня натянулась, пока Мег забиралась в постель и занимала место между ним и стеной. Узкое место. Забралась, извиваясь всем телом. Образ полной женщины исчез, Росс почувствовал запах теплой самки и дешевого мыла, стал дышать ровно и смирился с тем, что его ждет долгая ночь.

Он лежал неподвижно и безмолвно терпел, пока хирург вытаскивал пулю из ноги. Это случилось только после победы в шумном споре с хирургом, настаивавшим на том, что ногу необходимо ампутировать. После такого можно вынести и это мучение.

Росс был вынужден признать, что сейчас он переживал возбуждающую агонию и еле держался, чтобы не встать и не отправиться гулять по палубе. Миссис Халгейт стала для него досадной занозой. Мег упрямая и возмутительно здравомыслящая, зато дала ему пишу для раздумий не только о собственных несчастьях.

Лежа в темноте с открытыми глазами, Росс признался, что думал только о себе, когда его вынесли с поля боя и доставили в палатку хирурга. Он уже не мог ни влиять на ход битвы, ни командовать своими людьми. Впереди неумолимо замаячило будущее, о котором он пытался не думать.

Утром Росс проснулся в том же положении, в каком заснул. Свершилось настоящее чудо. Он спал, и ему удалось остаться в одном положении, а Мег ночью инстинктивно не обняла его. Действительно, Росс чувствовал себя совершенно спокойно и владел своими эмоциями.