Расходный материал
Шрифт:
Парень оказался неплохой, не выпендривался, не подличал, папой не стращал, по прошествии полутора лет даже начал постепенно втыкать, что к чему в военной службе. Но для удержания в рамках восьмидесяти молодых охламонов, переживающих гормональный взрыв и при этом запертых в казарме, нужен был человек, повидавший в жизни несколько больше, чем все городские кабаки. А уж про чему-то научить, ну разве только девок клеить и дно стакана рассматривать. Было еще программирование, но оно не по профилю.
Майор уже приготовился взвыть, но, на его счастье, к нему на курс поступал сержант фронтовик. Который среди вчерашних школьников стал что-то типа альфа-самца и успешно тянул все, что на него взваливал начальник курса. Стрельченко Владимир Алексеевич, известный своим бывшим сослуживцам под прозвищем Счастье.
Здесь Игорю пришлось подробно рассказать про Счастье. Служил он под началом Берсенева во взводе противодиверсионной борьбы и вместе с ним попал на фронт. Средств ПВО для прикрытия переднего края у них не было всю войну, и китайские беспилотники летали где хотели. Тогда над позициями роты пролетел один из них. Оператор передал координаты на гаубичную батарею, и через две минуты там все перемешали с землей. На месте командного пункта роты появилось несколько воронок. Из всех, находившихся там, выжил один будущий сержант, которого Берсенев послал туда получить батареи для радиостанций. Парень отделался штанами, порванными на коленке, и прозвищем.
Медаль он получил аналогично, не как все. Его взвод тогда воевал в лесах на северо-востоке от Красноярска. Сплошного фронта там не имелось, кто где находится, понять было решительно невозможно, ни своим, ни китайцам. И вот послали Счастье в ближайшее село в надежде раздобыть, чего пожрать, но парень, выросший в тавропольских степях, малость заплутал в тайге и решил вернуться по собственным следам. Шел, шел, пока на одном из поворотов тропинки не столкнулся нос к носу с таким же китайским пацаном с термосом за плечами. Оба ошалели от неожиданности, так как о наличии поблизости противника даже не подозревали. На спуски своих автоматов они нажали одновременно. Вот тут-то и спасла обоих раздолбаев система комплектования по призыву. Что в России, что в Китае профессиональному офицеру приходится работать с восемнадцатилетними пацанами очень разного уровня сообразительности и отмороженности. Поэтому в первую очередь они вбивают детям правила безопасности при обращении с оружием. Вбивают иногда в прямом смысле. У обоих пацанов это был вбито до уровня рефлекса, патрон в патронник не досылать, автомат на предохранителе. Чего нельзя было сказать о работе с оружием и действиями в бою. Так и стояли пацаны на тропинке, направив друг на друга автоматы и судорожно давя на спуски. Счастье опомнился первым или испугался меньше. Понял, что «калаш» сломался, саданул противника прикладом по башке, отправив того в тяжелейший нокаут. Одним словом – молодец. Задание по поиску еды выполнил и языка захватил. Игорь написал на него представление, и – о чудо! – пацану дали «За отвагу». Естественно, писал он не как оно было, а как надо: «В результате боестолкновения с противником численностью до двух взводов…» – и, главное, не обманул. Просто чуть ошибся во времени. После пленения китайца они прошли по его следам до вражеской позиции. Взяли в ножи секрет, подползли поближе и закидали позицию гранатами, а потом с фланга долбанул Большаков из своего «Корда», короче, нормально сходили, без потерь.
…В общем, хорошо посидели, как и положено, так что утро у Берсенева началось в тринадцать. Но зато комната вела себя прилично, и шкаф не дрался, жить можно. Не спеша сделал гимнастику, приготовил себе обедо-завтрак и пешком поплелся в училищный спортзал. Ближе к вечеру в тренажерку заглянул номинальный начальник, поинтересовался, как насчет побыть ответственным в воскресенье.
Да какие вопросы, конечно, побудет, но, чуть подумав, вопрос все же нашел. Как сделать пропуск на транспорт? По словам Сергеича, проблема выеденного яйца не стоит, в понедельник познакомит его с комендантом, две бумажки, подпись Менга, и можно ставить чудо техники за бассейном.
Таврополь, день до Столкновения
Утром воскресенья Игорю пришлось расплатиться за разгульную неделю. Подъем у курсантов ранний, а по собственному опыту он прекрасно помнил: лучше прийти пораньше, дабы у молодежи не возникало дурных мыслей. А в преддверии переезда в общагу оные обязательно возникнут. Гимнастика, завтрак, затянулся в камуфляж, послал воздушный поцелуй сонной Насте. Подъезд, мотоцикл, ручку газа на себя, пять минут – и ворота родной бурсы.
Дверь в казарму долго не открывалась, понятно, на тумбочке никого, народ уже спит и видит себя на воле. Все правильно, одному начальнику курса сложно совладать с такой бандой, из пиджака помощник аховый. Счастье парень толковый, но интересы офицера ему до одного места, по большому счету он банальный главарь уличной компании. Училище не армия, отношения начальник – подчиненный здесь изначально более либеральные. Правильно это или нет, сложно судить, по крайней мере, система работает и, как показала жизнь, производит на свет более-менее адекватных офицеров. Для мирного времени!
Открывший дверь дневальный набрал воздуха в грудь, намереваясь громким докладом сообщить всем заинтересованным лицам о факте прибытия начальства. Капитан выбросил вперед руку, двумя пальцами зафиксировал подбородок дневального – шуметь до подъема нельзя. Где дежурный?
– В комнате досуга.
– Прекрасно, а сейчас марш на тумбочку!
Что ж, вот она, комната досуга, два шага от входа. В ней расхристанный дежурный развалился в кресле и тихо похрапывал. В дальнем углу четыре товарища сидели за столом, на котором лежали чистый лист и карандаш, сами товарищи заметно нервничали. Подошел, перевернул лист, так и есть, пулька.
– Дежурный! – рявкнул Берсенев, от чего спящий младший сержант подскочил и уставился бешеными глазами. – Заправься, и ко мне. Раз товарищам не спится, гони их на уборку территории, а рискового парня, сыгравшего «паровозный мизер», озадачь интересной работой по уборке туалета. Должен же он расплатиться за свои пять взяток!
Ага, трое ухмыльнулись, один покраснел, понятно, кто сыграл этот мизер. Молодежь совсем расслабилась, просто страх потеряла, проморгала офицера, лохи. Кто им на смену идет? Ужас!
– Пошли, – бросил капитан дежурному, – посмотрим, что у тебя, и строевую записку захвати.
При упоминании строевой записки дежурный дернулся: понятно, прознали, что начальника курса сегодня не будет, и кто-то решил ночевать у милой. Хорошо, если у милой, плохо, если в обезьяннике. Прошелся по рядам, считая спящих по головам, на двух койках товарищи курсанты спали, закутавшись в одеяло с головой, наверное, по причине летней жары. Подошел полюбопытствовать, так и есть, под одеялом шмотье скомканное, призванное имитировать фигуру спящего человека. Зимой, когда в казарме холодно, и весь народ спит, накрывшись шинелями, такая маскировка прокатывает, но не летом же, совсем стыд потеряли. Трудно, что ли, приписать пару лишних человек в наряд, вероятность нарваться на дотошного проверяющего крайне мала, зато такого палева не будет, а строевую записку переправить перед прибытием собственного командования – все равно ведь карандашом заполняется.
– Так, семь в увольнении, четыре картежника, ты и дневальный. Где еще два? Только не говори, что они спрятались в тех ворохах шмотья, а я просто не нашел, – съязвил Игорь. Дежурный стоял и глядел на носки капитанских ботинок. – Товарищ младший сержант, вы слышали вопрос?
– Да, – проблеял дежурный.
– Вам понятен вопрос?
– Да.
– Ну так отвечайте.
– Местонахождение отсутствующих мне неизвестно, – выпалил собравшийся с духом дежурный.
– Молодца, правильный ответ. Действительно, по здравом рассуждении, откуда ты можешь знать, где они находятся. Под боком у девки или в канаве с перерезанной глоткой. Пошли, продолжим.