Расхождение
Шрифт:
– Нюхнут?..
– Шучу, В.К. Я имею в виду, что лучше нам держаться подальше.
– Но нам не обязательно полагаться только на «Несравненный», чтобы попасть туда, – произнес Джулиус Грэйвз. – Можно воспользоваться «Летним сном». Доставил же он других мимо этих фагов, а профессор Лэнг сообщила в своем последнем послании, что оставила его на дистанционном управлении. Мы можем вызвать его сюда и полететь.
– Но что будет с Ребкой, Лэнг и Каллик? – Берди совершенно не нравилось предложение, всем вместе лететь на Жемчужину,
– У них остается «Все – мое». В случае необходимости они его используют. А мы позаимствуем на несколько часов «Летний сон», и вернем его раньше, чем они узнают об этом. Но «Летнему сну» на полет сюда потребуется некоторое время. Команду надо подавать немедленно. Так что, комиссар, сделайте милость…
На поверхности Жемчужины действительно лежал фаг.
Или, точнее, его останки. Ж'мерлия приблизился, насколько требовала необходимость, дабы убедиться, что куча свинцово-серого мусора состоит из правильных пятиугольников. Но никакого присутствия органов, внутренних структур или каких-либо иных элементов, позволяющих судить, тот ли это тип фага, что встречается в остальной части рукава, не наблюдалось.
Считалось, что фаг невозможно разрушить. Этот же выглядел так, словно врезался на большой скорости в поверхность Жемчужины. Вопреки логике фаг не пробил гигантскую дыру в оболочке. На ней не было никаких следов, или они уже исчезли. Из чего же сделана Жемчужина, если осталась без единой царапины после такого удара?
Ж'мерлия поднял к небу свои лимонно-желтые глаза, чтобы посмотреть, нет ли там фагов. Они кружились буквально над его головой. И, насколько он мог судить, с каждым виражом опускались все ниже.
Он побежал рысью, выискивая на поверхности Жемчужины хоть что-то знакомое. Менее чем через пять минут он наткнулся на туго натянутый кабель, протянувшийся от горизонта до горизонта и, двинувшись вдоль него, вскоре увидел «Все – мое». Он поспешил к кораблю, надеясь найти там Каллик или пропавших людей, но быстрый осмотр показал, что каюты пусты; записка от Каллик подтверждала это. Поодаль, метрах в сорока, стояло оборудование, частично утонувшее в гладкой серой поверхности Жемчужины. Четыре туго натянутых кабеля, расходившихся под прямыми углами, очевидно, поддерживали какую-то машину.
Ж'мерлия решил, что кабели протянулись вокруг всего планетоида. Не имело смысла идти вдоль них. Он подошел к машине поближе и определил, что перед ним полевой монитор и ингибитор. Если она работала именно так, как предполагала Каллик, то поверхность вокруг нее не должна оказывать сопротивление весу. Ж'мерлия сделал несколько осторожных шагов к тому месту, где кабели исчезали в поверхности Жемчужины. Когда он попробовал опустить в этой точке переднюю
Он выпрямился. Другой кабель тянулся от скобы на обшивке «Все – мое» до точки, где он уходил вглубь разжиженной ингибитором поверхности. Кто угодно мог спуститься по этой веревке в неизведанную серую область – или же, что более желательно, подняться оттуда на поверхность Жемчужины.
Ж'мерлия вернулся на корабль и провел более тщательное обследование. Все оборудование находилось в рабочем состоянии. Затратив час или два на знакомство с пультом управления, он сможет улететь в любую точку рукава.
Эта идея становилась все более соблазнительной. Каждые несколько минут он слышал, как над кораблем со свистом проносятся фаги. Что-то буквально сводило их с ума – возможно, присутствие пришельцев на поверхности Жемчужины. Место уже становилось небезопасным: словно подтверждая опасения Ж'мерлии, метрах в ста над «Все – мое» пролетел фаг с открытой пастью.
Рано или поздно какой-нибудь перевозбужденный фаг врежется в него или в корабль. Нужно убираться с поверхности планетоида, иначе скоро от него вообще не будет никакого прока.
Ж'мерлия ощущал усиливающееся недовольство собственными действиями. Он прибыл на Жемчужину, слабо представляя, как спасать Ребку, Лэнг и Каллик, а возможно и Атвар Х'сиал с Луисом Нендой, но и здесь не придумал, что же делать дальше. Он не обладал предприимчивостью и решительностью Каллик. Последовать за ней внутрь Жемчужины казалось совершенно неподходящей идеей. С другой стороны, оставаться на поверхности с каждой минутой становилось все опаснее.
Ж'мерлия сидел в кабине «Все – мое» и дрожал от возбуждения.
Довольно с него этой свободы думать самому; кто ему нужен, так это хозяин, чтобы давать указания.
Ему лично дали приказ оставаться на Дрейфусе-27, а он его не выполнил. Он не хотел возвращаться на Дрейфус-27 – слишком далеко от Жемчужины – но возможен хороший компромисс. Он отлетит на «Летнем сне» от фагов на безопасное расстояние, но не слишком далеко, чтобы следить за происходящим на поверхности планетоида. Тогда, если Каллик или кто-нибудь еще появится, Ж'мерлия в считанные минуты посадит корабль, чтобы взять их на борт.
Хорошим это решение назвать было нельзя, но оно представлялось ему достаточно разумным. Он поколебался еще несколько минут, пока фаг не просвистел столь близко, что чуть не схватил его. «Летний сон» находился в двух минутах быстрого бега. Ж'мерлия закрыл кабину «Все – мое» и поспешил на другой корабль.
Ему оставалось до него менее ста метров, когда тот плавно стартовал с поверхности Жемчужины и на глазах изумленного лотфианина с максимальным ускорением исчез в мерцающей пустоте над его головой.