РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

Медведев Вадим Андреевич

Разногласия между нами в идеологической области вышли наружу, когда власти ГДР запретили распространение в республике некоторых советских изданий. Это было беспрецедентно в отношениях между социалистическими странами.

В январе 1988 года мы с А. Ф. Добрыниным по просьбе ЦК СЕПГ вели консультации с Германом Аксеном. На мою долю выпали проблемы Западного Берлина, а Добрынину достались проблемы разоружения, которые друзья хотели обсудить с нами перед новым раундом переговоров и инициатив с западногерманскими социал-демократами и Компартией Чехословакии. В конце встречи Аксен попросил нас, секретарей ЦК, о разговоре

с ним наедине и, сославшись на поручение ЦК СЕПГ, сделал заявление в связи с публикацией в журнале «Новое время» отрывка из пьесы М. Шатрова «Дальше, дальше, дальше».

Руководство СЕПГ, сказал Г. Аксен, выражает свое несогласие с содержанием этой публикации, полагая, что она с субъективных позиций изображает революционные события, является отступлением от марксистско- ленинского их понимания и расходится с оценками, данными в юбилейном докладе Горбачева.

Далее шли рассуждения о том, что история Октябрьской революции – это интернациональное достояние и поэтому содержание и характер ее изложения затрагивают интересы всех партий и народов социалистических стран. Исходя из этого, принято решение не распространять в ГДР указанный номер журнала. Аксен добавил: «Мы просили бы вас в изданиях, предназначенных для зарубежной аудитории, и в частности для ГДР, избегать публикаций подобных материалов».

В ответ на это Аксену было заявлено, что решение запретить распространение указанного номера журнала ничего, кроме недоумения и сожаления, вызвать у нас не может. Оно создает крайне нежелательный прецедент в отношениях между нами. Немецким друзьям давно пора понять, что в условиях гласности на страницах любого органа печати в нашей стране, не исключая «Правды», могут высказываться различные точки зрения по тем или иным вопросам. Это авторские выступления, с которыми каждый может полемизировать. Их публикация в печати отнюдь не означает, что они выражают точку зрения партии. Кстати, по пьесе Шатрова критические замечания высказывались и в «Правде», и в «Комсомольской правде».

Запреты ничего, кроме обратного результата, дать не могут, они вызывают искусственный ажиотаж и т. д. А те, кто проявляет к этому материалу интерес, могут ознакомиться с ним по другим источникам. Собеседнику было также сказано, что мы не проводим разграничения органов печати по их направленности на внутреннюю и внешнюю аудиторию. Тем более что в соц странах, в том числе и в ГДР, широко читают советские газеты и журналы на русском языке. Не значит ли это, что немецкая сторона будет запрещать распространение и этих изданий, если с какими-то публикациями в них она не будет согласна? Не готовить же нам специально издания для ГДР, приемлемые для ее руководства?

Что касается утверждения Аксена о том, что данная публикация якобы не соответствует юбилейному докладу Горбачева, было сказано, что в нем сформулированы лишь общие подходы к оценке основных событий и этапов развития советского общества, открывающие широкие возможности их дальнейшего изучения и обсуждения в целях полного восстановления исторической правды.

Мы просили довести это наше мнение до сведения Политбюро ЦК СЕПГ.

В сентябре 1988 года, будучи в Москве в связи с выставкой ГДР и встречаясь с Горбачевым, Хонеккер вновь поднял вопрос о нежелательных для ГДР публикациях в советских изданиях на немецком языке. Горбачев

отреагировал на это одной репликой, которая сразу охладила пылкого собеседника. Он сказал: «Вы 30 лет находитесь под массированным воздействием Запада. Что же могут сделать две-три неудачные статьи в газетах?» Обсуждения вопроса не последовало.

Еще одно объяснение с гэдээровцами по примерно такому же поводу состоялось в конце 1988 года с секретарем ЦК СЕПГ по идеологии Куртом Хагером в связи с запретом, наложенным на журнал «Спутник».

Хагер приехал в Москву для участия в юбилейном собрании в Институте марксизма-ленинизма по случаю 70-летия Коммунистической партии Германии. К этому времени было также приурочено подписание соглашения между двумя партиями о сотрудничестве в области общественных наук, которому мы придавали большое значение в плане усиления воздействия на СЕПГ через кадры обществоведов, более восприимчивых к новым веяниям и новым настроениям.

Курт Хагер – один из ветеранов германского рабочего движения, человек многоопытный, хотя и приверженный традиционно-догматическому мышлению, но в то же время не утративший способности воспринимать процессы реальной действительности. Обычно он держал себя уверенно, говорил убежденно. Но на этот раз, как мне показалось, был в каком-то необычном для себя состоянии неуравновешенности и противоречивости. С одной стороны, говорил о большом доверии в ГДР к «руководству и товарищу Хонеккеру», а с другой – высказывался одобрительно о перестройке, о том, что необходим поиск наиболее эффективных форм социализма, высказывался за обмен опытом между партиями и странами и за многообразие этого опыта, из которого и вырастает единство.

Подтвердив высокую оценку юбилейного доклада Горбачева, Хагер высказал свою озабоченность последующим ходом дискуссии по истории советского общества. Вольно или невольно встают вопросы: а был ли действительно социализм в Советском Союзе? Не создаем ли мы культ личности наоборот, утверждая, что один Сталин всех подавил, свернул страну с ленинского пути? Есть ли гарантии того, что не повторятся ошибки и извращения такого рода? Как все это должны воспринимать старшие поколения коммунистов и советских людей?

В постановке этих вопросов я уловил сложную гамму чувств: и неуверенность в правильности старых представлений, и неспособность отойти от них, и чисто эмоциональные переживания.

Наконец собеседник подошел к самому острому моменту нашего диалога – запрету на распространение журнала агентства печати «Новости» – «Спутника». Поняв, видимо, абсурдность претензий по освещению истории советского общества, на основании которых было запрещено распространение «Нового времени», теперь руководители ГДР сослались на необходимость «защиты нашей собственной истории от клеветы и фальсификации».

В чем же они? Я посмотрел публикацию в «Спутнике», на которую делалась ссылка. Статья не без субъективизма, тенденциозности, но все же не давала оснований для таких обвинений, которые выдвинул Хагер. Автор статьи считал, что в отсутствии единства действий немецкого рабочего движения в конце 20 – начале 30-х годов, облегчившем приход к власти фашизма, виновата и Компартия Германии. Приводятся ссылки на документы тех лет. Что же – запрещать обсуждение этого вопроса? Это означало бы уходить от открытой дискуссии.