Распад
Шрифт:
При отсутствии внутреннего консенсуса проигранная экономическая война с Китаем дала возможность чрезвычайным комиссиям конгресса посеять смуту еще более высокого порядка. Официально объявив Чрезвычайное положение, конгресс передал свое неотъемлемое право суперструктурам, как предполагалось, реагирующих быстрее исполнительных комитетов. Этот отчаянный акт просто поставил новую операционную
У Оскара были некоторые претензии к политике федерал-демократов, но он чувствовал, что программа его партии в основном именно то, что нужно. Сначала надо обуздать и распустить чрезвычайные комитеты. По сути, они были неконституционны, не имели прямого мандата от избирателей, они нарушали основные принципы разделения властей и практически ни перед кем не отчитывались. И самое плохое, они были насквозь пронизаны коррупцией. Чрезвычайные комитеты просто были не в состоянии успешно управлять. Они иногда пользовались популярностью благодаря поддержке групп, озабоченных какой-либо единственной проблемой, но чем дольше длилось Чрезвычайное положение, тем более все это походило на замедленный переворот и прямую узурпацию.
Разобравшись с комитетами и аннулировав Чрезвычайное положение, можно было бы вплотную приступить к преобразованию отношений штатов и федерации. Децентрализация полномочий зашла слишком далеко. Политика, которая должна быть гибкой и ответственной, превратилась в слепую, беспорядочную и бестолковую. Надо прийти к конституционному соглашению и отменить устаревший территориальный принцип гражданского представительства. Надо создать новую, четвертую ветвь власти, составленную из негеографических сетей.
После осуществления этих основных этапов реформы, сцена была бы, наконец, расчищена достаточно, чтобы взяться за решение главных проблем нации. Это должно быть сделано без злобы, без истерики и без вызывающей отвращение театральной аффектации. Оскар чувствовал, что это можно осуществить. Конечно, все выглядело плохо, очень плохо, для внешнего наблюдателя почти безнадежно. И все же американское государство все еще располагало бы большим творческим потенциалом, если его сплотить и вести в правильном направлении. Да, это правда, что нация проиграла, но и другие страны имели дело с уничтожением валюты и с неприспособленностью главных отраслей промышленности. Это состояние было оскорбительно, но это было временно, это можно было пережить. Если копнуть глубже, то поражение Америки в экономической войне было относительно мягким, в сравнении, скажем, с бомбежками или вооруженными вторжениями двадцатого века.
Американцам следует только принять тот факт, что программное обеспечение больше не имеет никакой экономической ценности. Это было несправедливо и нечестно, но это было свершившимся фактом. Оскар во многом отдавал должное уму китайцев, их проду манным действиям, в результате которых через их сети весь мир получил бесплатный доступ к интеллектуальной англоязычной собственности. Китайцам даже не потребовалось пересекать границы их страны, для того чтобы обрушить главный ствол американской экономики.
В некотором смысле жестокое столкновение с китайской аналоговой действительностью можно было считать благословением. Насколько Оскар это себе представлял, Америка не подходила для той роли, которую ей пришлось играть в течение долгого времени. Роль «последней сверхдержавы» и «всемирного полицейского» была для нее утомительна. Как патриот, Оскар был бы вполне удовлетворен тем, чтобы военные других стран, а не Америки прибывали домой в гробах. Американский национальный характер действительно не подходил к выполнению обязанностей мировых полицейских. Опрятные и дотошные люди типа швейцарцев и шведов гораздо больше походили на хороших полицейских. Америке скорее подошла бы роль «всемирной кинозвезды». Или члена всемирной лиги пустоголовых, пьющих текилу игроков в крикет. Всемирный ехидный эксцентричный комедиант. Да что угодно, только не мрачная, утомительная роль ответственного перед обществом центуриона.
Конец ознакомительного фрагмента.