Расплата за жизнь

Нетесова Эльмира Анатольевна

— А вы на что меня пытаете? Кто сами, что много знать хотите?

Когда чекисты представились, дед мигом подобрел:

— Значит, так! Запоминайте, что проскажу, — описал обоих людей, подложивших в подъезд заряд.

— О чем вы с ними говорили?

— Я поспрошал, кого ждут. Они ответили, что знакомую девушку дожидаются. Тут я чуть не охренел от смеха и спросил: «Это какую девушку? В этом подъезде самой молодой — шестьдесят два года! И та — моя бабка! Другие — и вовсе, в полюбовницах Кутузова были! Ежли они ваши знакомые девушки, то их ждать без проку. Две последние дни

доживают. Михайловна — от радикулиту с койки не встает. В постель ссытся. Петровна — второй год как к сыну уехала. Оленьку еще неделю назад схоронили. Ксения — в пансионате давно живет, потому как круглая сирота. Бездетной была. А Полина Яковлевна с внуками на даче. Других девок отродясь в подъезде не водилось. Уж ежли были б, я б их раней вас познал!» Они мне и говорят: «Не шибко ль много знать хочешь, старый хрен?» Ну тут мне и навовсе обидно сделалось! Старым хреном не только сам себя не считаю, ни одна бабка так не лаяла. Ну и пригрозил ухи оборвать. Они мне матерно сказали: мол, вали туда, откуда взялся. И добавили, что у них тут свидание назначено. Я им промеж ног мешаюсь. Я им в ответ, что в своем дворе не мешаю никому. А вот они тут чужие. Тогда тот, что старше, взял меня за шиворот и пригрозил ноги вырвать с жопы, — шмыгнул дед носом.

— Вы после этого сразу ушли? — спросил Соколов.

— Не–е! Гордость не позволила б! Я что? Пацан? Ходил — грудь колесом! Они на время ушли. Осерчали иль ждать устали. Кто знает? Ну и мне стынуть надоело во дворе. Ить не барбос бездомный. Пошел к бабке! Домой! Чаем решил отогреться. И только старуха моя налила мне в кружку, я хотел пересесть от окна к телевизору, да оглянулся. Вижу, эти двое опять пришли. Но не сразу к подъезду. Ождали малость. Я и вздумал за ими глянуть, куда настропалились?

— А как вы из своего окна увидели, что делается в подъезде? Ведь не увидели б…

— Я не с окна. На лестничную площадку тихо прокрался и слежу. У меня сверху весь марш насквозь видать. Я голову свесил, смотрю, куда пойдут. А они и не думали никого навещать. Ить их за воров принял. Они враз чего–то из чемоданчика достали. Быстро так, спешно что–то делали. Промеж собой матом говорили. Другое не разобрал. Последнее, что дошло до ушей, меня наполохало:

«Готово! Пизданет классно!» Я не понял про взрыв. Но дошло: что–то хреновое устроили, — и бегом к телефону.

— Почему не назвались. Не сказали, что живете здесь?

— Спугался, сынок! С тридцать седьмого году боюсь чекистов.

— Сидеть пришлось?

— Чур меня! Бог миловал!

А чего ж нас не испугался?

— Думал, что тоже к нашим девкам пришли. Уже опять хотел звонить. Да вишь, обмишурился!

— А кто, кроме вас, двор сторожит?

— Никто, родимые! Я вас на пугу взял. Кто кроме меня двор и дом доглядит? На мне — едином мужике, как на подпорке, весь порядок держится, — закряхтел старик, полез за махоркой.

Чекисты, немного задержавшись с дедом, позвонили Щеглову и утром встретились с начальником милиции города. Со слов старика описали двоих, готовивших взрыв в подъезде.

Начальник милиции недолго вспоминал.

— Это Серов Валерка и Мишка Чикин, — сказал уверенно.

— Кто такие? —

поинтересовался Вадим.

— Оба с военного завода… Ворюги редкие. Недавно хотели стать Предпринимателями. Но не получилось у них.

— Ваши ребята пусть возьмут обоих. А следствие — наше! — сказал Соколов.

И уходя, попросил позвонить ему, как только подозреваемые будут доставлены в милицию.

Но ни на работе, ни дома не нашла милиция подозреваемых. Они словно испарились. Их искали по всему городу. Их фотографии имели все оперативники и работники ГАИ.

Чекисты ждали.

Милиция сбилась с ног. Устроила засады возле домов. Но подозреваемые не объявлялись. Куда они делись, не знали ни жены, ни дети. На работе их уволили за прогулы…

— Может, в деревне имеются родственники и отсиживаются там, пережидая бурю?

— Да нету у нас никого в деревнях! Вся родня померла! — говорила жена Серова, не знавшая, за что ее Валерку разыскивает милиция.

— А случалось ли раньше ему надолго исчезать из семьи?

— Бывало! Он — кобель! Я его частенько колотила за шкоды эти!

— Никого в деревне нет. Да и были б, кто его принял бы? Мой Мишка ни хрена не умеет. Только водку жрать горазд.

— А куда же подевался ваш муж? — спросили жену Чикина.

— Куда? Знамо дело. Получку проссывает или где–то обломилось, так пропивает. Пока все не спустит до копейки, домой не появится. Он про нас вспоминает, когда жрать захочет…

— Почему вы его не ищете?

— А на хрена? Он ввалится и враз ко мне с кулаками. Дай на похмелку и пожрать подай! Как я с детьми мучаюсь, ему дела нет. Чего мне его искать? Я по кулакам еще не соскучилась…

Серова и Чикина искали по всем питейным точкам города. Среди забулдыг и бомжей. По всем притонам. Но мужики словно сквозь землю провалились.

Соколов и Потапов тоже не сидели сложа руки. И хотя хватало работы без «взрывников», они каждый день интересовались результатами поисков милиции. Но через неделю стали терять надежду на успех. На обоих был объявлен розыск.

— Никуда они от нас не денутся! — успокаивал Щеглов чекистов. Но в голосе человека слышались неуверенность и тревога.

Нашли их на десятый день. Обоих сразу. Уже мертвыми. В реке утонули. Всплыли трупы неподалеку от города. Их увидели мальчишки, ловившие плотву на удочки.

— Утонули или утоплены? От чего наступила смерть? Сразу оба…

Патологоанатом дал свое заключение:

— Отравились спиртным. Никаких следов насилия прижизненного происхождения не обнаружено…

Милиция сразу успокоилась.

— Рыли яму мне. А сами попали. Ну да теперь все закончилось! — ответил чекистам начальник милиции города и добавил: — Теперь мы можем спать спокойно.

Ни Потапов, ни Соколов ничего не сказали Щеглову о своих подозрениях. Но внезапная развязка лишь насторожила.

— Убрали киллеров! Не иначе! Кто–то заказал им эту «музыку». Не ожидал, что начнутся поиски. Не думал, что органы узнают исполнителей. Их поимка была бы невыгодна. Могли указать заказчика! И тогда крышка! Но, странное дело, этот заказчик, как мне сдается, был неплохо осведомлен, — говорил Потапов.