Расплата
Шрифт:
Родные стены приняли меня в свои теплые объятия и не обманули ожиданий. Переступив порог прихожей, давно не видевшей ремонта, но все же чистой и ухоженной, я почти физически ощутила, как благостное умиротворение наполнило каждую клеточку моего тела. Теперь все будет хорошо, теперь точно найдется верное решение, и все образуется. Возможно, это ощущение и было обманчивым, но оно согревало мне душу. Я вдруг задумалась о том, что за тринадцать долгих лет впервые воспользовалась этим надежным убежищем для души и тела. Так вышло, что в тяжелейшие моменты жизни это место было недосягаемым для меня. А теперь, оказавшись в этих стенах, так легко стало представить, что
Родители не задали ни единого вопроса, что даже немного удивило. Неужели по моему лицу видно, что пока меня лучше вообще ни о чем не спрашивать? Усадили за столик на небольшой кухне, напоили чаем со свежеиспеченным пирогом. Как будто ждали гостей. Или, может быть, дома ждут всегда, каждый день, а мы и не догадываемся? – с нежностью подумала я.
Спустя пару часов, когда я в общих чертах рассказала родителям о кризисе в семье и попросила о возможности пожить у них и все обдумать, мама извиняющимся тоном сообщила, что как раз на этой неделе они уезжают в оздоровительный санаторий по путевке и планируют пробыть там все лето. Я поторопилась убедить ее в том, что они могут ехать, как и планировали, потому что мне будет достаточно пары-тройки дней, чтобы разобраться со своими проблемами. В последнем я, конечно, вовсе не была уверена. Впрочем, отъезд родителей был мне лишь на руку. Я смогу жить в своей родной квартире столько, сколько понадобится и не тревожить при этом близких своим подавленным состоянием. Правда, опять же придется быть одной, но ничего, как-нибудь переживу.
Последние дни до отъезда я провела с родителями. И только проводив их на вокзал, решилась снова наведаться к Жданову. По моим подсчетам он должен был вернуться несколько дней назад. Зная его, я сомневалась, что он покинет работу дольше, чем на неделю.
И я не прогадала. Первое, о чем я подумала, зайдя в кабинет мужа и увидев его загорелым и посвежевшим, это о том, чтобы обнять его и сказать, как я соскучилась. Я даже сделала несколько шагов навстречу, а губ моих коснулась легкая улыбка, но взгляд его светло-зеленых глаз, так выделяющихся на фоне загорелого и чуть обветренного лица, остановил меня. Я покорно опустилась на стул, так и не достигнув цели.
Похоже, и это мое действие не пришлось по нраву Владу.
– Ну что еще? – сухо поинтересовался он.
– Как дети? – проговорила я, проглотив очередную порцию презрения в свой адрес.
– Лучше не бывает! Я оказался прав – они прекрасно восприняли новую действительность, – самодовольно ответил Влад.
Я даже не стала уточнять, в чем заключается новая действительность в его понимании. Только тяжело вздохнула.
– Рита, – обратился он ко мне громко и недружелюбно, однако я вся напряглась и внимательно уставилась на него, – Тошно смотреть на роль жертвы, которую ты тут изображаешь! Не доводи до того, чтобы мне пришлось гнать тебя из собственного офиса. Уходи сама, по-хорошему.
Я отвела взгляд. Вовсе не это я надеялась услышать.
– Почему теперь, когда я действительно тебя полюбила, ты так жестоко отталкиваешь меня? –
– Не тебе называть меня жестоким, Рита.
Получив ответ по теме вместо очередной унизительной реплики в свой адрес, я оживилась и продолжила:
– Как ты не понимаешь, иначе эта история не разрешилась бы никогда. Я не оправдываюсь. Но мне нужно было пройти через это, чтобы не только умом, но и всей душой понять, что я люблю только тебя. Ты знал о моих чувствах к этому человеку и тем не менее создал со мной настоящую семью. А теперь, когда все в прошлом, когда мы, наконец, зажили счастливо, ты вычеркиваешь меня не только из своей жизни, но и из жизни наших детей.
– Рита, у меня был определенный запас терпения на первое время. Тогда я делал тебе много скидок и поблажек. Но это было очень давно. Последние годы я считал тебя любящей и верной женой. А ты предавала меня самым подлым образом. К тому же тогда я был просто ослеплен любовью. А сейчас ничего не чувствую. Более того – я собираюсь создать новую семью.
– Значит, наш развод дело решенное? – ошарашенно спросила я, еще до конца не осмыслив реплику про «новую семью».
– Это дело сделанное. С прошлой недели ты не являешься моей женой.
Я было открыла рот, чтобы сказать, что этого не может быть: как же так – без моего ведома и согласия, к тому же так быстро. Но тут же осеклась, вспомнив, что для Жданова нет ничего невозможного. То, чем я гордилась в своем муже, так жестоко обернулось против меня же самой. Не в силах достойно переварить услышанную новость я спешно покинула кабинет с одной лишь мыслью – не разрыдаться на глазах у Влада. Тогда я еще наивно надеялась, что мои рыдания не станут неотъемлемой частью наших бесед.
Так я бродила по городу, приводя нервы в порядок, теряя при этом счет времени, не чувствуя ни тепла, ни холода, ни дождя, ни ветра. Лишь когда вечером я снова прибрела к Центру и коснулась своих щек, поняла, что они сильно обветрились от слез.
Мне, в общем-то, на данный момент было все равно, в каком виде предстать перед Ждановым. Не терпелось выяснить, о какой же новой семье он упомянул. Как-никак это напрямую касается моих детей.
– Елена – детский психолог в центре, – снизошел до пояснений Влад, наверное, немного сбитый с толку моим потрепанным видом, – Именно поэтому тебе не стоит волноваться за детей. Я попросил ее сопровождать нас в недавней поездке. Меня все же волновало моральное состояние детей, и я попросил специалиста понаблюдать за ними, поддержать.
– Так, – внимала я, – А заодно она поддержала и тебя? Правильно ли я понимаю?
– Вот! – воскликнул вдруг Влад, – Она твоя полная противоположность. В ней нет ни капли того цинизма, которым ты буквально пропитана. В тяжелейший момент жизни ты будешь продолжать язвить и иронизировать. А у меня появился шанс познать другую сторону женской натуры – любящую, понимающую, жертвенную. И я, представь себе, не захотел его упустить.
– Влад, это жестоко. Несправедливо и жестоко. Так мало времени прошло. Не заходи слишком далеко, прошу тебя?
– А то что? Ты боишься, что не примешь меня после другой? Не волнуйся. У тебя не будет такой возможности. А даже если вообразить, что будет. Разве тебя это остановит? Ты знаешь, одно не укладывалось в моей голове – как ты со своей гордостью простила его связь с Жанной. Честно сказать, для меня это было гарантией того, что ты никогда не возьмешься за старое. Значит, такая сильная была любовь. А теперь мне интересно, что ты готова стерпеть ради любви ко мне. Ведь ты говоришь, что любишь меня.