Расправляя крылья
Шрифт:
Ага! Значит, Индап не всесилен! По-крайней мере, его всемогущество ограничено неравными временными промежутками! — Джокт ощутил панику.
«Это — гибель! И голос в Приливе предупреждал о том же!» — Паника уже срывала шлюзы и ломала плотину самоконтроля, когда в действие вступила аптечка.
Пок-пок-пок! — быстрая работа пневмоинъекторов снова перекрыла поток неуправляемого страха.
А вот и обозначенный па экране сто пятидесятый сектор этого квадрата! Вообще-то квадрат — неверный термин. Правильнее было бы говорить — оперативный куб. С гранью в пять световых часов. Но традиции есть традиции…
Барон с Гавайцем
— Монс! Почему пятнадцать?
— Надо, Джокт. Сейчас убедишься…
Ну всё верно. Он же — не настоящий командир, а всего лишь временно облаченный в чужое доверие. А раз так, то его приказы можно Почти исполнять.
Лидер группы постановщиков ловушек оказался пророком. И Джокт ему всё простил.
Едва торпеды бессмертных пересекают черту «принятия решения», «Кнопки» дают ещё один залп, по той же схеме: восемнадцать — на группу перехвата, сорок две — в пирамиду. И сигнализатор опасности становится просто невыносим!
Две и две — четыре. «Кнопка» несёт всего шесть торпед. Что они собираются делать потом, уж не надеются ли бессмертные уничтожить всё отделение первыми залпами?
Джокт недоумевал, а потом вдруг понял — они боятся! И поклялся расцеловать свой Индап по возращении в крепость.
Ужас, страх, паника — вот те субъективные факторы, что способны свести на нет какую угодно объективную данность, — и отличные тактико-технические характеристики, и высокую надежность любого оружия. Спасал ситуацию невзрачный приборчик, свернувшийся змеей вокруг шеи. Уж не его ли, этот прибор, прозорливо предугадали медики прошлых времён, избрав медицинской эмблемой?
«Мудр, как змий, и выпить не дурак» — ушло в избитости, давно устарело. Сейчас говорили «хочешь жить, терпи укусы!»
Вместо паники Индап давал спокойствие, ужас менял на расчётливость, страх обращал в харизматическое предчувствие победителя. Бессмертным приходилось летать без Индапов. Вот они и нервничали, спеша прикрыться потоком торпед.
Девять ловушек Монса генерируют огромные невидимые мешки, тут же обозначаемые на гравирадарах.
Все тридцать шесть торпед, предназначенных для троек Ксура, Валдиса и Лазаря, исчезают в этих мешках. Теперь пройдёт много времени, пока в торпедах, отработавших двигательный ресурс в попытках пробиться сквозь кривизну пространства, сработает система самоликвидации. Сигнал о самоуничтожении, посланный извне, торпеды из гравиловушки принять не могли.
Ещё шесть ловушек Монс и его ребята выставили прямо перед пирамидой. Джокту пришлось огибать препятствие, уводя весь строй в сторону. Но в этих же шести ловушках гибнут почти три десятка вражеских торпед. Остальные принимают на себя шестьдесят Имитаторов, запущенных тройками перехвата.
Какая прелесть на экране тактического анализатора! Точки, чёрточки, литеры, цифры…
Всё! Теперь можно атаковать!
Лелея надежду на скорый успех, можно не заметить мелочи, щепки, застрявшей в дверном косяке, не позволяющей закрыть дверь. С Джоктом такое уже случалось…
Желая разнообразить монотонность быта Плутонианской колонии для сына, отец отвёл его, тогда ещё
Среди интереса к вновь возрождаемым, забытым в триумфальном шествии технического прогресса, увлечениям Солнечной, бокс занимал особое место. Им грезили все подростки, мечтавшие когда-нибудь одеть форму штурмовика земной пехоты. Гладиаторы ринга, чей безупречный образ героев вновь культивировался повсеместно в прессе и по видео, представлялись суперменами, рыцарями «без страха и упрёка», способными встать в любую минуту на защиту общечеловеческих ценностей и сограждан по Солнечной. Дети и взрослые не отрывались от видеоэкранов, когда в очередной серии «Претендента» главный отрицательный герой — Рок, желавший остаться непобедимым чемпионом Солнечной, решился на нечестный шаг, и в нелегальной медицинской клинике прошел курс модификаций. На бой с ним вышел молодой, набирающий обороты, боксёр Невич, оспаривавший чемпионский титул Рока. Претендент даже не догадывался, какие возможности приобрёл его соперник.
Их схватка длилась двенадцать раундов, и всё это время зрители, знавшие, естественно, о модификации Рока, сопереживали второму боксёру. Ценой невероятных усилий, с рассеченными, кровящими бровями, Невич, дважды побывавший в нокдауне, выигрывает поединок, демонстрируя превосходство духа над физической силой.
Если бы знали те мальчишки, как это всё ненатурально! Но они не знали… Верили. И Джокт не знал и верил. Теперь, познакомившись поближе с Балу, он точно знал, каковы были бы шансы любого боксёра-профессионала, обладающего отменной техникой и реакцией, сойдись он на ринге со штурмовиком. Не надо Балу, любой действительный сержант убил бы профессионала сотню раз прежде, чем тот нанёс хотя бы один стоящий удар. Но тогда вся правда жизни оставалась за кадром, как это почти всегда происходит в кино.
Мальчишки мечтали. Солнечная ждала своих героев — суперменов. И Джокт был отправлен в секцию, которая увлекла его, как увлекает подростков любое занятие, способствующее высвобождению энергии.
Спенсер Янг Ли, будучи тогда ненамного старше Джокта, — всего на восемь лет, гонял, наверное, над Пекинским Мегаполисом на гравискутерах, играя с патрулями, за что ему нередко доставалось от родителей, и от самих патрульных, когда они его всё же ловили…
Балу, ещё знать не знавший о всяких модификациях, сам вёл охоту на «асоциальные элементы», как принято было говорить. И сильно преуспел в этом деле, став начальником силового подразделения в Парамуширских кварталах, как сам он рассказывал Джокту после истории с проникновением во владения хаймена.
Их судьбы уже были предрешены: один стал пилотом истребителя, второй — Ферзём, коммандером штурмового отряда, которому было бы сейчас наплевать — Рок или Невич перед ним, даже — десяток Роков или Невичей, или элитные бойцы из охраны хаймена — навряд ли туда попали бы случайные люди.
А Джокт, судьба которого оборвалась и начала плетение незримых нитей заново, с момента гибели «Хванга», с упорством старательного спортсмена — новичка прыгал через скакалку и мочалил боксёрскую грушу. А после выходил на ринг для встреч с соперниками. Однажды, во время какого-то клубного турнира (на Плутоне было достаточно немного боксёрских клубов, чтобы любой турнир считался крупными соревнованиями), против Джокта вышел более опытный противник, уже не раз становившийся победителем.