Распроданная пашня. Кто накормит Россию в эпоху санкций?

Грешневиков Анатолий Николаевич

Кто поименно является собирателем земель из текста не ясно. То ли это генеральный директор проекта московский бизнесмен Сергей Негляд, то ли это глава района Виктор Почернин, то ли это сами депутаты областной Думы. Почему нужно собирать земли и каким образом эти земли собираются – тоже непонятно. В истории русского государства есть герой, прозванный собирателем земель – это царь Иван III. Каждый ученик знает, как и ради чего в те царские времена шло собирание земель.

Так как авторы

статьи на аграрную тему не дали ответа на вопрос о нынешних собирателях земель, то я переадресовал его Павлу Смирнову. У того тоже не нашлось четкого ответа. Он предположил, что речь идет о приобретении земельных паев. Тогда я заметил, что надо писать более четко и заголовку придавать соответствующее объективное значение – «Скупщики земель».

Более справедливым и содержательным был в статье подзаголовок – «В старинном селе Вощажниково столкнулись два подхода к будущему аграрной отрасли».

Действительно, существуют, как минимум, две позиции в осмыслении перспектив деятельности агрохолдинга. Правда, столкнулись эти два подхода не в старинном селе Вощажниково, а на территории племзавода «Красный Октябрь». Авторы – не местные, потому их сбило с толку название сельхозпредприятия – ОАО «СХП «Вощажниково». В районе есть село Вощажниково, но авторы статьи и депутаты областной Думы побывали не в нем, а в поселке Красный Октябрь. Именно за краснооктябрьские государственные земли и разгорелся в районе скандал. Именно на этих землях и столкнулись два подхода к будущему аграрной отрасли.

Прочитав подзаголовок, суливший обозначение разных точек зрения, я тотчас углубился в текст. Но не нашел ответа на интригующий вопрос, какие же «два подхода» столкнулись в селе…

А ведь они есть – эти самые «два подхода». С губернатором мы их выяснили… Он выступает за крупные агрохолдинги, я – за небольшие. Он идет в фарватере политики правительства Владимира Путина, ибо его команда не раз заявляла о строительстве в стране нескольких агломераций, надеясь при этом на то, что новоявленные аграрные городки спасут сельское хозяйство. Я иду против течения. Будучи сторонником малых форм хозяйствования на земле, я все же не ярый противник крупных агрохолдингов. Их можно признать, лишь бы для них существовал запрет на не прекращающееся поглощение и скупку чужих земель и превращение в безответственных монополистовлатифундистов. Именно по этой причине местные крестьяне выступают против агрохолдинга ОАО «СХП «Вощажниково». В борьбе с ним они обращаются за помощью ко мне, как к своему депутату, и я не имею права не быть на их стороне. Но у меня есть и личностная позиция, почему я не вижу в крупных агрохолдингах спасение сельского хозяйства. Да, при развитии агрохолдингов сельское хозяйство не исчезнет. Но исчезнут деревни,

крестьяне, небольшие компактные коллективные хозяйства. Уйдет крестьянский уклад жизни. Значит, исчезнут промыслы, традиции, обычаи, характеры. Если законы деревни нам известны, то законы частного агрохолдинга будут формировать иную философию жизни и иное отношение к жизни.

Губернатор признает, что у агрохолдинга молоко не отвечает высоким экологическим требованиям. Это еще одно свидетельство разности подходов к будущему аграрной отрасли. Либо мы перейдем на ГМО-продукты, на порошковое молоко, на пищевые добавки… Затем согласимся, что в колбасе не обязательно должно быть мясо, в крабовых палочках – крабы, а в сливочном масле – молоко. Либо все-таки мы откажемся от суррогатов и всяких заменителей и отстоим право на экологически чистый продукт.

Увы, два подхода к будущему аграрной политики появились не сегодня… Разница в осуществлении продовольственной программы существует давным-давно. И придумали ее не авторы статьи «Собиратели земель» и не мы с губернатором.

На моей памяти самая крупная афера в аграрной политике СССР – это программа уничтожения неперспективных деревень. Один из ее авторов – академик Заславская утверждала, что если собрать сотни малых деревень в одну большую, то в ней легче обустроить комфортную жизнь для крестьян – подвести дорогу, электричество, построить медпункт, школу, библиотеку. Проект звучал красиво. И главное – сулил подъем сельского хозяйства, увеличение поступлений в закрома государства молока и мяса. К сожалению, на этот красивый, заманчивый и многообещающий проект правительство клюнуло. Деревни объявили неперспективными, бревенчатые дома лихо и повсеместно стали разваливать и свозить в крупные населенные пункты. И лишь после воплощения в жизнь этого бездарного и бездушного проекта общество заметило, что деревни наши опустели, крестьяне разбежались по городам и весям, а аграрная политика зашла в тупик.

Авторы статьи не пишут про тот разный советский подход к развитию сельского хозяйства. Видимо, ничего не знают о неперспективных деревнях, о Нечерноземье… А у меня на всю жизнь сохранилась картинка из детства. Наша семья жила и работала в том самом совхозе «Красный Октябрь». И я хорошо помню, как в пору ликвидации неперспективных деревень отец-плотник пришел домой после того, как развалил вместе с бригадой последний дом в деревне Вахрево, сел за стол и заплакал… Мы, ребятишки, не могли к нему подойти. Он крепко ругал директора совхоза, который дал команду уничтожить такую красивую и богатую деревню, не понимая, что основным виновником крестьянского горя является не директор совхоза, а председатель правительства.