Расщелина
Шрифт:
Впервые, задумавшись об одиночестве, от которого прямо в лицо веяло тоской, отсвечивая гранями нищеты и безысходности, Павел представил себе свое будущее. Не может ведь он бесконечно жить у учителя, пользуясь его человечностью и добротой. Ему уже семнадцать и он должен учиться заботиться о себе сам, больше некому. Потребуются какие-то средства, чтобы как и все вокруг, просто жить, имея самое необходимое… Их у него нет, как нет ни матери, ни отца. Но мать завещала ему нечто важное. Он ценит и будет всегда бережно хранить ее заветы. Павел вспомнил о самородках которые бабушка сохранила для него. Неужели пришло то самое время, когда ему просто необходимо будет воспользоваться хотя бы одним из них. И мать просила его об этом, явно понимая, что без семьи, без помощи со стороны, будет трудно. Но пусть даже он найдет их, хотя
Хотелось посоветоваться с Анной, но как сказать ей об этой семейной тайне, которой он не в праве делиться? Обещанием данным им матери он дорожит, а память и воспоминания бабушки, хранит в сердце. Ночь шла, отсчитывая минуты и часы, а Павел размышлял. Не слишком ли он доверчив и не рано ли ему вообще думать о каком-то золоте? Нужен совет, но даже учитель, как казалось, не смог бы помочь ему, поделись он с ним. Что-то идущее из глубин души подсказывало Павлу быть бдительнее и осторожней. И пусть даже учитель, добрый и рассудительный человек, но тайна должно оставаться тайной. И только он теперь её хранитель. Еще уверенней успокаивал себя мыслью; о каких самородках он думает, о каком золоте? Ведь их еще нужно отыскать и, вообще, что это – золото? Он совершенно не знает как с ним обходиться, чтобы не угодить в лапы бандитов или повсюду рыскающих жандармских ищеек и доносчиков? Отец, как предостерегала его мать, не остановится ни перед чем. Он станет преследовать, если догадается или прознает, что ему известна тайна Марии. Вот откуда в первую очередь нужно ждать опасности. От ныне они враги и Василий наверняка видит в нем приемника всех тайн, которые ему так и не удалось выведать; ни у Марии, ни у жены. А если отец, отныне, становится опасен и задумает искать сближения с ним, по вполне понятным причинам, то ему нужно быть крайне осторожным и самому, и в выборе окружения. Что если эта троица ищет на него выходы через Анну? Но, думая об этой девушке возникало желание; говорить только хорошее и доброе. Разумеется она не такая… Он верит Анне, но даже ей, он не может пока довериться полностью. Павлу очень хотелось вновь видеть эту необычную девчонку, ожидая не только общения со сверстницей, открытия нового, неведомого ему мира, но и чего-то большего, влекущего и приятного, нужного как воздух, как звезды, как некая таинственная связь земли и неба.
Тем временем в доме Анны не все шло гладко. Не осталось того уюта и покоя, какой хранило ее жилище до появления неприятного гостя. Она интуитивно чувствовала его присутствие в доме, хотя Сидор всячески уверял, обратное. Божился, что друг его ситный редко заходит; все у него дела, то в Жандармерии за прошлое, то в городской жил конторе: «Ну надо же человеку где-то жить, – возражал племяшке дядька, – вот и хлопочет по делам, чего ему заходить?» Но хозяйка знала; если Сидор говорит «нет», значит – «да», заходит, только вот чаще в ее отсутствие и этот факт тревожил все больше. Однажды, придя с работы, Анна столкнулась с неприятным ей типом у самых ворот.
– Хозяйке дорогу, – уважительно расшаркался Шершень, ловя на себе неосторожно брошенный, пренебрежительный взгляд Анны.
– Я Вас не приглашала, – задержалась Анна, давая понять, что она не собирается устраивать из своего дома притон для встреч приятелей Сидора.
– Так в чем же дело? Пригласи, красавица, а то дядька у тебя, хоть и щедрый, но не зовет, сам иду. Дела есть.
Анне хоть и не нравился его игривый тон, но отвечать грубо ей не хотелось; сердцем чувствовала, что с этим человеком не любая шутка может сойти с рук.
– Я ему передам, чтобы он свои дела с Вашими в другом месте устраивал. Здесь не приют для бездомных, – не сумела сдержать свой пыл Анна. Насторожилась и была права; реакция последовала мгновенно.
– Ты, девонька, не говори так со мной, не надо. Я бываю очень обидчивым. Жалеть будешь.
– Забирайте Сидора, если он Вам так необходим и поищите другое место для бесед, – неунималась Анна.
– Ретивая ты, хозяйка. Знаешь, таких норовистых лошадок обычно объезжают, а я и вовсе – покусать могу. Поостерегись, малявка, ты на пути моём встала.
Не дождавшись приглашения, Шершень прошел в дом первым. Анна решилась войти следом, тем более, что сдавать свои позиции она была не намерена, а разговор с дядькой еще предстоял. Войдя, она высказала претензии Сидору в присутствии приятеля и, не желая продолжать неприятный разговор, ушла к себе в комнату.
– Ты, Сидор, племяшку то придержи, а то наворотит, чего не поправить. Пора бы ей место указать, приятель. Не уважительно она со мной обошлась, да и тебя вон, уж из дому гонит.
– Да что ты, что ты, Шершень, – переходя на шепот запричитал взволнованный Сидор. Это она так; на службе намаялась должно, отойдет. Что тут горячиться, девка с характером и всего. А я улажу, все улажу… А то может пойдем лучше куда? Зачем нам… – Сидор неуклюже осекся, побаиваясь собственного шепота.
– Куда пойдем, садись… Разговор есть. Удумал, от девки бегать; мала да глупа курица, чтобы место нам казать. А нет, так образумим. Ты, Сидор, пуглив стал, погляжу, или забыл, что мы в Самаре с такими делали. Пусть только вскинется, рада не будет.
Анне не хотелось продолжать ругань, которая мало действовала на обоих. Занялась своим… Мысли, то и дело, возвращали ее к разговору с Павлом; хотелось разобраться в хитросплетениях связанных с неожиданной гибелью его матери и наводящим на подозрения исчезновением, если не бегством, отца. Не спалось и она решила тайно подслушать; о чем пойдет речь. Понимала, что поступает нехорошо, но в сложившейся ситуации этого требовала необходимость. К тому же, как она поняла, уходить гость и не собирался; упорство тоже его конек.
Пусть поговорят, решила Анна. Ей уже не хотелось чтобы приятели уходили, лишив ее возможности знать, или хотя бы догадываться о замышляемых ими планах.
Глава седьмая
Решимость
Далеко в лес, без ружья, идти опасно и рискованно. А зачем ружье, размышлял Павел, если он даже стрелять не умеет. Никто не научил. Плохой из него охотник, а тайгу покорять собрался, упрекал себя юноша. И знакомых у него нет, и ружья тоже. Единственный его вдохновитель – это учитель, но он другой науке учит… Где обрести необходимые навыки, размышлял Павел, без них он никак не сможет выполнить задачи какие ставили перед ним обстоятельства и сама жизнь. Такая наука запросто не дается. Здесь время и опыт – главные учителя. Ходил он конечно в лес и не один раз, в детстве, но только красоту его и помнит. Все остальное, за ненадобностью, мимо пронеслось; не достать ту память уж. Однако знал, что ориентировался в тайге хорошо, но далеко с матерью не захаживал; совсем не то, что Мария себе позволяла. Тут иной расклад и устремления, здесь смысл и тайный зов, на который откликаются, иначе не познаешь того, к чему суть твоя стремит.
А ведь в городке настоящие охотники были; даже о купце Крутоярове, он не раз слышал. Только вот кто слушать станет? Самому в трудном, охотничьем деле, разобраться сложно; здесь опыт и наставник нужен, чтобы навыки владения оружием приобрести. Впереди целая жизнь; ну что он за мужчина, без тайги, без этого дара общения с природой. Вокруг леса, да горы, а он кроме звезд ничего заманчивее не видел; жизнь не должна проходить мимо, лишь в мечтах и грезах. Но, за последние годы, он не получил от отца ничего, кроме тревожного чувства беды, таящейся где-то за спиной. Все это время, Павел продолжал жить лишь с верой в лучшую долю; какая уж тут охота и какие навыки? Всему, что им было не познано, что не дала ему юность, предстояло учиться. До звезд Сергея Николаевича нужно было еще дотянуться, прежде чем познать их таинственный свет и благодать.
Павел искал повод для встречи с Анной: «А ведь она работает у купца, в лавке или трактире, – припоминал он, – сейчас это было не важно. Но она могла бы свести его с кем-нибудь из охотников. Ее многие знают; может стоит завести знакомства. Тогда он с удовольствием возьмется за дело; хватит сидеть, пора начинать жить. Кипучая жизнь звала его, суля радость приключений, богатство общения и благо от людей, которых он почти еще не знает. Но они есть, они живут и радуются, страдают и благодарят судьбу за каждый прожитый день, а может даже строят ее сами. О, как это здорово!»