Рассеять тьму
Шрифт:
Петух
Воздух
Ворон
Феникс
Вода
Змея
Лягушка
Земля
Волк
Медведь
Особняком стоит девятый факультет – Кошки. Дети Луны и Солнца, способные одновременно управлять двумя потоками энергии: жизни и смерти.
Моя мать была истинной Кошкой. И я, в свой черёд, надеялась, унаследовать её способности.
У отца магических способностей не было вовсе, хоть он и знал о магии всё. Знал для того, чтобы находить и уничтожить её во всех проявлениях. Но охотники, они же Инквизиторы, были обычными людьми, без всякой примеси волшебной крови.
Может быть, непримиримость Инквизиции к нашему племени обусловлена не затихающей завистью? Знать, видеть, но не уметь овладеть тем, что там близко – чем не повод для жестокой агрессии?
Итак, с факультетами разобрались. Переходим ко второму вопросу – палочки, жезлы, мётлы. Волшебные. Однако истина в том, что волшебством они обладают только в руках волшебника. В руках не-мага это просто бесполезные куски дерева, в большей или меньшей мере инкрустированные драгоценными металлами и камнями. В лучшем случае имеющие лишь эстетическую ценность.
В Магическом Сообществе эти артефакты играют роль проводников, помогая энергии, заключённой в каждом волхве, оказывать концентрированное воздействие, тем самым облегчая волшебнику работу. При постоянной работе с одним и тем же артефактом последний как бы намагничивается, или, можно ещё сказать, пропитывается энергией мага с тем, чтобы в дальнейшем легче и теснее взаимодействовать с ним.
Существуют артефакты, передаваемые из поколения в поколения. В таком случае они играют дополнительную роль – роль резервуаров, в которых энергия накапливается и аккумулируется. Поскольку генетически и энергетически родственники обычно схожи, то они легко могут запускать фамильные артефакты в работу. Именно с этим пунктом связано и то, что не каждый артефакт или волшебную вещь можно подчинить себе.
Сама вещь не испытывает ни эмоций, ни симпатий, ни антипатий. Она – не живая. Поэтому некоторые попытки отдельных магов «подружиться» с отторгающими их предметами в лучшем случае смешна, а в крайнем – опасна. Если энергия, заключенная в артефакте, враждебна твоей, активизировавшись, она может тебя уничтожить при условии, что её там больше, чем в тебе, правда, это случается очень редко, но всё же бывает.
Уничтоженный ценный артефакт всегда печальное событие. Ведь в умелых руках даже самые чёрные и опасные раритеты могут быть использованы с пользой. Ну, например, сильный некромант создаёт какую-то вещь, способную поднимать зомби. Саму вещь можно нейтрализовать, а вот энергию перекачать в другой артефакт и его уже использовать для чего-то другого – действие меняется, энергия остаётся.
Я на минуту прервалась, задумавшись, правильно ли я доношу свою мысль. Но, поскольку переписывать работу всё равно времени уже не было, решила оставить как есть и перейти к маленькому бонусу о летающих мётлах.
Правда в том, что не существует никаких специальных ведьмовских метёлок – лететь может любая, потому, что летит, собственно, не метла – летит ведьма. А метла при это играет роль руля. Без направляющего вектора в облаках вас будет швырять из стороны в сторону, вы увязнете в воздухе, как муха в янтаре. А твёрдое древко хорошей метлы позволит вам концентрироваться, следовательно, лететь в нужном направлении с куда меньшими энергозатратами.
Вот такие пироги.
Я управилась с заданием на десять минут раньше положенного и была этим очень довольна. Оставалось дождаться результатов оценки.
Вторым уроком в расписании числилась «Символика и нумерология». Переходить в другую аудиторию для освоения новых знаний и умений нам не требовалось. Для целей и задачей нового предмета вполне подходила старая обстановка.
Дама, ведущая предмет, представилась как Дженис Вестер. Преподавала она по совместительству, а по основной должности числилась заместителем директора.
Приятной она мне не показалась. И явно была из плеяды «тёмных».
– Сушёная вобла, – выдал краткое резюме Ньют озвучивая мои мысли.
Дама действительно походила на сушёную воблу. Если воблы, конечно, бывают симпатичными брюнетками?
–На воблу непохожа, – возразил Вин. – Вон какие буфера.
– Вобла – не в смысле фигуры. Я эмоции имел в виду, – с лёгким оттенком презрения пояснил другу свою мысль Ньют.
– Добрый день, класс, – деловито начала мисс Вестер.
Всё в неё было деловитым – тон, костюм, макияж.
– Рада снова видеть вас на своём уроке. Предлагаю начать с того, чтобы повторить материал, пройденный на прошлом занятии. Итак, отвечать ко мне пойдёт…
Она щёлкнула пальцами и в воздухе золотыми буквами оказалось написанной фамилия:
– Вероника Старлинг.
Услышав своё имя, я вздрогнула от неожиданности и, в первый момент растерявшись, осталась сидеть на месте.
– Вероника Старлинг? – повысила голос преподаватель. – Отсутствует?
– Я здесь!
– Готовы отвечать?
– Вероника только вчера вечером прибыла в Магистратуру, – вступился за меня Вин, чем заслужил недовольный взгляд от Камиллы.
– И что? – вздёрнула бровь суровая дама.
– Она не была на прошлом уроке и, естественно, к сегодняшнему занятию не готова.
– Да неужели? – насмешливо протянула учительница. – А у мисс Старлинг язык есть? Сама ответить за себя она не способна?
– Вполне, – поспешила заверить её я. – Я могу попытаться ответить и на остальные ваши вопросы. Вдруг мне повезёт? Вдруг окажется, что я знаю ответы?
– Отлично, – кивнула мисс Вестер. – Прошу, – указала она мне на середину кафедры, на место рядом с собой.
Публики я не боюсь, хотя не могу о себе сказать, что наслаждаюсь всеобщим вниманием, но на этот раз почувствовала себя неуютно под тремя десятками светящихся любопытством глаз.
Преодолев разделяющее нас расстояние, я замерла рядом с Дженис, дожидаясь, когда она озвучит вопрос. А она молчала, разглядывая меня.
– О чём мне следует рассказать? – решилась разрушить я затянувшееся, готовое стать неловким, молчание.