Расшифрованный Достоевский. Тайны романов о Христе. Преступление и наказание. Идиот. Бесы. Братья Карамазовы.
Шрифт:
Сам Достоевский в письме к А. Н. Майкову от 11 (23) декабря 1868 года писал, имея в виду дело Данилова и противопоставляя свое понимание реализма пониманию его задач своими современниками: "Ихним реализмом — сотой доли реальных, действительно случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты". О своей авторской гордости, вызванной тем, что своим романом он художественно предвосхитил реальные явления, подобные преступлению Данилова, Достоевский тогда же говорил Страхову.
Достоевский в преступлении Раскольникова запечатлел столь типичное преступление эпохи, что невольно оказался провидцем в отношении трагической судьбы собственной сестры. Варвара Михайловна Достоевская (в замужестве Карепина), вероятно, послужила одним
Также и в "Идиоте" Достоевским были запечатлены реальные преступления, очень схожие с тем, что совершил герой "Преступления и наказания". Князь Мышкин рассказывает Рогожину: "Вечером я остановился в уездной гостинице переночевать, и в ней только что одно убийство случилось, в прошлую ночь, так что все об этом говорили, когда я приехал. Два крестьянина, и в летах, и не пьяные, и знавшие уже давно друг друга, приятели, напились чаю и хотели вместе, в одной каморке, ложиться спать. Но один у другого подглядел, в последние два дня, часы, серебряные, на бисерном желтом шнурке, которых, видно, не знал у него прежде. Этот человек был не вор, был даже честный, и, по крестьянскому быту, совсем не бедный. Но ему до того понравились эти часы и до того соблазнили его, что он наконец не выдержал: взял нож и, когда приятель отвернулся, подошел к нему осторожно сзади, наметился, возвел глаза к небу, перекрестился и, проговорив про себя с горькою молитвой: "Господи, прости ради Христа!" — зарезал приятеля с одного раза, как барана, и вынул у него часы.
Рогожин покатился со смеху. Он хохотал так, как будто был в каком-то припадке. Даже странно было смотреть на этот смех после такого мрачного недавнего настроения.
— Вот это я люблю! Нет, вот это лучше всего! — выкрикивал он конвульсивно, чуть не задыхаясь: — Один совсем в Бога не верует, а другой уж до того верует, что и людей режет по молитве… Нет, этого, брат-князь, не выдумаешь! Ха-ха-ха! Нет, это лучше всего!.."
Об этом преступлении в октябре 1867 года писала газета "Голос". Крестьянин Ярославской губернии Балабанов убил мещанина Суслова. Балабанов приехал в Петербург на заработки и познакомился с Сусловым в доме акушера Штольца. Убийство произошло во время их встречи за чаем. Достоевский отметил в записной книжке: "Зарезал за часы Суслова, раздувавшего самовар, со словами: "Господи, прости ради Христа". В романе обыгрывается тот факт, что Балабанов на вырученные за серебряные часы деньги хотел вернуться в деревню и помочь находившейся там в нищете семье, что роднило его с Раскольниковым.
Позднее еще одно нашумевшее убийство отразилось в "Братьях Карамазовых". Вспомните, как Федор Павлович Карамазов обращается к игумену: "Ваше преподобие, знаете вы, что такое фон-Зон? Процесс такой уголовный был: его убили в блудилище — так, кажется, у вас сии места именуются, — убили и ограбили, и несмотря на его почтенные лета, вколотили в ящик, закупорили и из Петербурга в Москву отослали в багажном вагоне, за нумером. А когда заколачивали, то блудные плясавицы пели песни и играли на гуслях, то есть на фортоплясах". В данном случае он как бы пророчит собственную гибель от руки Смердякова.
Речь здесь идет об убийстве богатого старика — отставного надворного советника Николая фон Зона, дело о котором разбиралось в С.-Петербургском окружном суде 28 и 29 марта 1870 года. Фон Зона в ночь с 7 на 8 ноября 1869 года заманили в притон в центре Петербурга, недалеко от Сенной площади, отравили, зверски убили и ограбили. Во время убийства, когда, по показаниям одного из участников, "пошли в ход ремень, плед, утюги", — одна из соучастниц преступления, как говорил потом ее защитник, "садится за фортепияно, стучит руками и ногами и заглушает крики и
"Заявление Александра Иванова получило подтверждение: из Москвы телеграммой было сообщено, что на станции железной дороги действительно находится чемодан, адресованный на имя Кольцова, никем не востребованный. При вскрытии чемодана в нем найдено мертвое тело неизвестного мужчины. Этим мужчиной и был Николай фон Зон.
В результате произведенного расследования были установлены следующие обстоятельства: инициатор и основной исполнитель убийства Максим Иванов держал квартиру, в которой на полном его иждивении проживали несколько женщин, промышлявших проституцией. Вырученные деньги они полностью отдавали хозяину квартиры. Не довольствуясь получаемыми таким путем "доходами", Максим Иванов задумал отравлять с целью грабежа своих "гостей". Предварительно он занялся опытами, отравляя кошек и собак. Убедившись в эффективности данного способа убийства, Иванов решился применить его к людям. Первой жертвой и стал престарелый фон Зон, с которым днем 7 ноября Иванов встретился в увеселительном заведении "Эльдорадо".
Приведя фон Зона на свою квартиру, Иванов организовал "угощение". Вино и водка быстро подействовали, фон Зон охмелел. Одна из женщин отвела его в спальню, где искусно похитила имевшиеся при нем деньги и передала их Максиму Иванову. Но фон Зон, несколько отрезвев, вернулся в общую залу и потребовал вернуть похищенные деньги. Ему заявили, что деньги целы, что над ним лишь пошутили, и предложили "на мировую" выпить еще бутылку вина. Незаметно от фон Зона Иванов влил в нее раствор ядовитого вещества. После первого же глотка фон Зон повалился на диван. Желая быстрейшего наступления смерти, находившемуся в бесчувственном состоянии фон Зону насильно влили новую порцию яда. Не ограничиваясь этим, преступники начали душить свою жертву, а затем нанесли ей несколько ударов утюгом по голове. Убийство было совершено".
Между прочим, экспертом на суде над Максимом Ивановым и его сообщниками выступал тогда еще мало кому известный химик Д. И. Менделеев, автор периодической системы. Николай Зон же может рассматриваться как один из прототипов старика Карамазова.
И еще одно громкое дело, напоминавшее как реальное преступление Данилова, так и придуманное преступление Раскольникова, отразилось в последнем романе писателя.
В "Братьях Карамазовых" в речи обвинителя на суде упоминается: "молодой блестящий офицер высшего общества, едва начинающий свою жизнь и карьеру, подло, в тиши, безо всякого угрызения совести, зарезывает мелкого чиновника, отчасти бывшего своего благодетеля, и служанку его, чтобы похитить свой долговой документ, а вместе и остальные денежки чиновника: "пригодятся-де для великосветских моих удовольствий и для карьеры моей впереди". Зарезав обоих, уходит, подложив обоим мертвецам под головы подушки".
Речь идет об отставном прапорщике лейб-гвардии саперного батальона Карле Христофорове фон Ландсберге, совершившем убийство надворного советника Власова и мещанки Семенидовой. Дело слушалось на заседании Петербургского окружного суда 5 июля 1879 года и подробно освещалось в "Голосе". Суд приговорил Ландсберга к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в рудниках на 15 лет. А. Ф. Кони вспоминал: "12 января 1866 г., когда первая часть романа уже была напечатана, но еще не вышла в свет ("Русский вестник" всегда выходил со значительным опозданием), в Москве студент Данилов зарезал ростовщика и его служанку, — а через тринадцать лет то же самое по отношению к своему кредитору и его прислуге совершил молодой и блестящий гвардейский офицер Ландсберг".