Рассказ о самых стойких
Шрифт:
В ходе дискуссии Соколов отметил, что замечания его противников конкретны и свидетельствуют о хорошей наблюдательности. Так, их утверждение о том, что золото уральских россыпей пробой и цветом несколько отличается от расположенных поблизости рудных жил, верно. Такая особенность уже давно была подмечена и в других странах. Но еще Кай Плиний Старший в своей 37-томной «Истории природы» отметал, что это не может служить доказательством различного их происхождения и более вероятно, что золото «от влечения и обтирания в реках пресветлый получает облик». (Лишь в наше время точнейшими анализами доказано, что золотые песчинки, постепенно
Следующий тезис противников обломочного происхождения россыпей выглядел более доказательно. На коренных месторождениях Березовского района за долгие годы их разработки значительные самородки ни разу не были найдены, в то время как в россыпях они нередки и, что особенно интересно, некоторые из них встречаются в форме правильных многогранников. Разве могли бы они сохранить такую форму при перемещениях? Следовательно, они образовались на месте. И это относится не только к золоту. В Бразилии найдены платиновые самородки, похожие на сталактиты с их натечным, радиально-лучистым строением — о каком перемещении тут можно говорить!
Соколов согласился с этим, добавив лишь, что такие неокатанные самородки большая редкость, а все остальные, как и более мелкие частицы золота и платины, несут ясные следы истирания и ударов о камни.
На его контрвопрос — как же образовались самородки? нептунисты-теоретики объяснили, что при случайных пожарах, например при возгорании прослоек угля, золотые песчинки плавятся и слипаются воедино.
Соколов посоветовал «сим умствователям» побывать на россыпях, убедиться, что глина, окружающая самородки, мягкая, не спекшаяся.
Возразить на это было нечего, и нептунисты-практики поспешили изменить тему, предъявили эффектный аргумент: в некоторых уральских россыпях, так же как и в колумбийских, золоту сопутствует платина и осмистый иридий, а между тем в расположенных поблизости золотоносных жилах никто не обнаружил даже единичных зерен этих металлов. Следовательно, они, а вместе с ними и золото россыпей к этим жилам отношения не имеют.
Соколов ответил: «Пока платиновые металлы не будут открыты в наших уральских жилах или горных породах, наука не может удовлетворительно решить сей задачи».
Признавая, что «настоящие познания наши не позволяют толковать многие дела природы», Соколов утверждал, что даже если источник платины или происхождение некоторых самородков навсегда останутся для нас загадкой, то и в таком случае теория обломочного образования россыпей будет справедливой: «…ибо многие явления доказывают оную положительно». Обосновал это Соколов результатами тщательного изучения геологии района, показавшими, что в россыпях представлены «те же породы и минералы, из которых состоят уральские золотоносные горы». Особенно доказательным было присутствие в россыпях характерных кубов и двенадцатигранников пирита, а также их сростков с золотом и кварцем, «точно таких же, какие встречаются во всех жилах и служат для них весьма отличительным признаком».
Утверждая, что «главное вещество россыпей произошло от разрушения гор», Соколов допускал, что некоторые минералы «могли и должны были образоваться иными путями, уже в самом веществе россыпи».
В первую очередь он имел в виду уникальные, неокатанные самородки. (Возможность их роста на месте, переотложение золота и платины под воздействием галогенов и органических соединений с образованием и распадом коллоидальных растворов теперь доказана экспериментально.)
С большой объективностью рассмотрев все данные, Соколов показал, что его оппоненты, как говорится, «за деревьями не видят леса», что верно понять происхождение россыпей можно только в комплексе геологических процессов, начиная с внедрения рудоносных магматических расплавов и воздымания горных хребтов и кончая их разрушением, перемещением обломков с континентов в моря, образованием осадочных пород. И в этом непрерывном потоке «металлоносный песок есть шлих, отмытый природой от великого запаса руды, ею же измельченной».
В наши дни, когда все это известно каждому, кто осилил «Природоведение» в 6-м классе, нелегко понять, почему такие, казалось бы, очевидные истины встречали яростное сопротивление. Для этого надо вспомнить, что по святому писанию все сущее было создано в семь дней творения и с той поры остается неизменным. Поэтому даже непосредственно наблюдаемые процессы изменений — такие, как наводнения или извержения вулканов, — считали божьей карой за грехи местных жителей, ничего в природе существенно не меняющей. В ее неизменности были тогда убеждены не только те, для кого каноны религии были высшим авторитетом. Даже в философской системе Гегеля, оказавшей большое влияние на передовых людей начала XIX века, принцип диалектического развития не распространялся на природу, она признавалась застывшей, чуждой преобразованиям во времени.
Само понятие о геологическом времени и его миллионнолетних масштабах тогда еще не вошло в обиход, и всякое отступление от библейской хронологии грозило суровой карой. Вероятно, поэтому даже такой передовой человек, как Д. И. Соколов, в своих рассуждениях о скорости накопления уральских россыпей исходил из установленного богословами «существования нашей земли в устроенном состоянии в течение 7733 лет».
Признание того, что россыпи образуются при постепенном разрушении коренных пород, вело к перестройке мышления, к отказу от привычного представления, что руда в недрах лежит неподвижно.
Быстрому распространению новых идей содействовали многочисленные лекции Д. И. Соколова, его «Курс геогнозии» и «Руководство по минералогии», статьи «О металлоносных сибирских песках» («Отечественные записки», № 2, 3, 1823), «Мысли об уральских золотоносных россыпях», «О месторождениях платины» («Горный журнал», № II, 12, 1826) и другие работы. Значительно содействовали этому же видные уральские специалисты, такие, как В.Ю. Соймонов, Н. Р. Мамышев и П. П. Аносов, который оставил в науке след не только как металлург — его «Геогностические наблюдения над уральскими горами», как и предложенные им способы промывки песков, обогатили теорию и практику новой отрасли горного дела.
«Наука выполнила свой долг, установив происхождение россыпей, — сказал Соколов завершая дискуссию, — но это лишь путеводная нить, а дальше допрашивайте землю сами».
Эти «допросы» привели с необычайной для тех лет быстротой к открытию на восточном склоне Урала все новых и новых россыпей, бедных платиной (или вовсе ее не содержащих), но богатых золотом.
Все яснее становилась возможность поправить дела с помощью этого словно с неба свалившегося богатства, выскочить, говоря пословицей того времени, «из грязи в князи». И царское правительство с несвойственной ему энергией начало действовать.